Уроки антитеррора: школьным психологам предлагают вести борьбу с экстремизмом

Минобразованию предлагают включить в обязанности штатных психологов в школах профилактику экстремизма. Соответствующая инициатива будет направлена Обществом защиты прав потребителей образовательных услуг на имя министра образования Ольги Васильевой на следующей неделе. Об этом RT рассказал председатель организации Виктор Панин.

По его мнению, чтобы предотвратить возможность вербовки российских школьников и студентов в террористические группировки, а также не допустить распространение радикальных идей в молодёжной среде, следует начинать проводить разъяснительную работу с детьми с раннего возраста.

«Необходимость пересмотра формата работы психологов в школах вызвана проблемой экстремизма и терроризма: радикальные идеи всё больше проникают в образовательные организации. Ярким примером служит история Варвары Карауловой», — утверждает Панин.

Эксперт считает, что впоследствии система профилактики экстремизма должна распространиться на все учебные учреждения, а штатные психологи будут разъяснять учащимся, чем опасны радикальные идеи, не только в школах, но и в вузах. Начинать такую работу с детьми, как отмечает специалист, стоит ещё в начальной школе.  

«Большую роль должна играть профилактика этих явлений с младших классов. Штатные школьные психологи должны начать работать по-новому, — уверен Панин. — На сегодняшний день они вообще не ведут никакой деятельности и получают бюджетные деньги. Когда ты их просишь предъявить результаты своей работы, зафиксированные в каких-либо документах, то в 99% случаев они разводят руками. Системной работы школьных психологов в России нет».

Президент Международной контртеррористической ассоциации Иосиф Линдер поддерживает создание такой программы на федеральном уровне. По его словам, в современном мире проблема экстремизма в молодёжной среде актуальна практически для всех стран, в том числе и для России.

«Вербовка и отбор людей начинаются с подросткового периода. Потому что завербовать человека и замотивировать его на какое-то действие в юношеском возрасте намного проще, — говорит Линдер. — Бороться с экстремизмом нужно не только силовыми и политическими методами, но и посредством образовательной деятельности. Если в юношеском возрасте не объяснить человеку, чем опасны радикальные идеи, то впоследствии он намного легче поддастся вербовочному процессу».

По словам эксперта, параллельно с этой мерой следует принять программу подготовки психологов. Такие специалисты должны обладать достаточным уровнем компетенции, чтобы объяснить школьникам, какие методы используют радикалы и вербовщики и как этому можно противостоять.

«Молодые люди не осознают, что их постепенно втягивают в террористический процесс — определённую игру, делая акценты на их психологических потребностях. А когда подростки понимают, что их вовлекли в опасную игру, и пытаются из неё выйти, их начинают запугивать и шантажировать», — объясняет он.

По мнению Линдера, задача психолога — создать в классе и школе комфортную среду для представителей всех национальностей и вероисповеданий и не допустить распространения радикальных идей.

Член комиссии по поддержке семьи, детей и материнства Общественной палаты и президент межрегиональной общественной организации «Наши дети» Юлия Зимова считает, что профилактика экстремизма могла бы стать частью уже разработанных курсов. По её мнению, психологи также должны предостерегать школьников от распространённых у молодёжи увлечений, которые опасны для жизни.

«В России есть очень большая проблема: школа занимается только подготовкой к ЕГЭ, иногда делает какие-то секции, но развитием ребёнка в целом не занимается. Мы разработали уроки по кибербезопасности и курс психологии в рамках ОБЖ, которые скоро будут внедрены в образовательный процесс, — отметила президент общественной организации. — В рамках этих курсов психологи также могли бы проводить свою работу с молодёжью, не только обсуждая опасности экстремизма, но и занимаясь профилактикой деструктивного поведения, например руферства, зацеперского движения и других опасных модных увлечений молодёжи».

Психолог, по мнению Зимовой, может проводить такие занятия не только в очной форме, но и онлайн, а также придумывать внеклассные мероприятия, которые продемонстрировали бы детям проблемы экстремизма и национализма.

Педагог-психолог московской школы №547 Лилия Бабаева полагает, что защитить детей от деструктивного влияния помогут секции и кружки, которые не оставят времени на то, чтобы интересоваться радикальными идеями, а не простое морализаторство.

«Мероприятия должны быть направлены не на ознакомление, где мы в форме лекции в ненавистной школьникам манере нудим, как всё это плохо. В первую очередь главным предупреждением экстремизма является занятость детей. Если они активны во внеурочной, исследовательской деятельности, то риски их попадания в деструктивные группы минимальны», — сказала психолог в интервью RT.

Она отметила, что после лекций о вреде курения и употребления наркотиков нередки случаи, когда дети, наоборот, начинают интересоваться деструктивными явлениями, и психолог сталкивается с эффектом запретного плода. То же самое может произойти и после профилактических бесед об экстремизме.

При этом Бабаева отмечает, что проблемы национализма у современных школьников нет. По мнению психолога, учащимся, особенно в Москве, очень интересно знакомиться с культурой других народов.

«Недавно у нас в школе был фестиваль национальностей. Каждый класс представлял какую-то страну: Азербайджан, Армению, Украину, Беларусь и другие, —  рассказала она. — Дети были в восторге! Они готовили национальные блюда стран, танцевали народные танцы, пели песни. Это было настолько ярко, настолько они сильно в это вложились, что даже речи не шло о национализме».

Профилактика экстремизма в школах — это распространённая мировая практика. Такую работу психологи проводят в Японии, Китае, в некоторых штатах США и в ряде земель Германии.