«Наша продукция не уступает западной»: глава «Ростеха» об экспорте оружия, российских БПЛА и санкциях США

— Россия является традиционным участником международной выставки IDEX (Абу-Даби). На какие виды вооружений вы делаете ставку в этом году? И можно ли сказать, что они вызывают особый интерес у партнёров на Ближнем Востоке?

— Предприятия, входящие в «Ростех», привезли в Абу-Даби достаточно большую экспозицию. Сегодня мы представляем около тысячи всевозможных образцов вооружения. Правда, в основном они представлены в виде макетов. Но я надеюсь, что на следующие выставки мы привезём натуральные образцы. Просто в этом году мы столкнулись с ограничениями, связанными с COVID-19.

Основной интерес, который проявляют наши партнёры, вызван прежде всего беспилотной техникой. Это беспилотные летательные аппараты, беспилотное стрелковое вооружение, выполненное, например, в виде беспилотных бронетранспортёров, грузовиков и так далее. Наши предприятия активно работают в области беспилотной техники, и сейчас мы можем предлагать заказчикам конкретные образцы.

В частности, у нас есть беспилотный модуль с пушкой. Он может самостоятельно передвигаться на поле боя и управляться оператором на достаточно большом расстоянии.

Интересны и беспилотные летательные аппараты как в разведывательном, так и в ударном исполнениях, особенно здесь, в ОАЭ. Руководитель страны, наследный принц как раз высказал готовность вместе с нами создавать такую высокотехнологичную продукцию.

— Среди российских вооружений абсолютными бестселлерами можно, пожалуй, назвать С-400 и истребитель Су-35. Ожидаются ли новые контракты на эту технику?

— Именно по этой технике интерес, конечно, большой. Я не буду говорить, с кем у нас идут переговоры и в каком состоянии они находятся. Но я надеюсь, что в ближайшее время мы подпишем новые соглашения. О заключении контрактов мы, как правило, объявляем после их подписания. 

— Что касается экспорта вооружений, Москва традиционно занимает второе место в мире. У России около 15% мирового оружейного экспорта. Абсолютный лидер — США, у них более 42%. Какая сейчас тенденция на мировом оружейном рынке? Может ли Россия укрепить свои позиции, как вы считаете? Какие конкурентные преимущества у Москвы?

— Конкурировать (на равных. — RT) с Соединёнными Штатами мы вряд ли сможем. Но что касается второго места — мы уверенно держим эту планку и будем продолжать это делать. Я могу сказать, что наша техника нисколько не хуже европейской или американской. Наша продукция в принципе не уступает западной по тактико-техническим характеристикам, а по цене она дешевле.

— Поговорим про санкции. Есть американский закон «О противодействии противникам Америки посредством санкций» (CAATSA), который предусматривает введение ограничительных мер против стран, которые заключают крупные оружейные сделки с Российской Федерацией. И естественно, этот закон уже повлиял на решения многих государств. Насколько сейчас страны в принципе свободны в своём выборе? И кто может позволить себе игнорировать угрозы США?

— Мы наблюдаем очень сильное давление на руководителей любых стран, которые изъявляют желание приобрести то или иное наше вооружение. Тем не менее многие государства руководствуются принципом обеспечения собственной безопасности при принятии решений о приобретении российского вооружения. Я уже говорил, что по характеристикам мы нисколько не уступаем (продукции зарубежных стран. — RT) и очень конкурентоспособны по цене.

— Наверное, Турция — одна из таких стран. Как проходят переговоры по закупке второй партии комплексов С-400? И будет ли подписан контракт, несмотря на давление Вашингтона на Анкару?

— Переговорный процесс продолжается. И мы практически подошли к финишу. Я не думаю, что турецкая сторона откажется от своего намерения приобрести вторую партию нашего вооружения С-400. Тем более что в контракте предусмотрен опцион на технологическое сотрудничество, на определённую локализацию (производства. — RT) тех комплектующих, которые используются в С-400.

— Анкара неоднократно заявляла о намерении организовать совместное производство С-400 с Россией. Но в Москве периодически звучат опасения по поводу того, что передача третьей стране, особенно члену НАТО, каких-либовоенных технологий может быть в итоге использована против России.

— Я могу сказать, что С-400 — это прежде всего оборонительное вооружение, и оно не может быть использовано в наступательных действиях. Любая страна в состоянии и вправе приобрести этот комплекс. И каким образом она может повлиять на безопасность других стран НАТО, я не представляю. Наоборот, турецкая сторона обеспечивает безопасность членов НАТО. Поэтому я не вижу здесь никаких проблем.

— Для стран НАТО — да, а для Москвы? Условно говоря, не обернётся ли это против нас?

— Против нас?

— Да.

— Каким образом?

— Технологии, попавшие в НАТО…

— Мы не проводим 100%-ую локализацию. Даже если бы мы захотели, то вряд ли Турция смогла бы полностью организовать производство у себя в стране такой супервысокотехнологичной продукции. Для этого должна быть создана соответствующая школа. Поэтому причин для опасений я никаких не вижу.

— Насколько пандемия повлияла на выполнение гособоронзаказа, а также на экспорт военной продукции? Изменились ли сроки и объёмы поставок?

— Конечно, проблем возникло много. Я нисколько не хочу сказать, что пандемия нас не коснулась. Нет, наоборот. Но проблемы возникли прежде всего в переговорном процессе — не было возможности контактировать с нашими партнёрами, исчезла возможность пригласить их на приёмку того или иного вида вооружения.

Однако мы всё же провели эту работу, и по итогам 2020 года практически вышли на тот уровень (поставок. — RT), что был в 2019-м. Выполнили все контракты, которые ранее были заключены. И гособоронзаказ, и экспортные контракты. Всё выполнили.

— Какие показатели у корпорации по итогам прошлого года?

— Могу сказать, что мы укрепили своё финансовое положение. Выручка по итогам года составила где-то 1 трлн 800 млрд (рублей. — RT).

— То есть по сравнению с 2019 годом выросла на 3%?

— Нет, больше чем на 3%. У нас не было падения, наоборот, мы подросли. Хотя, конечно, задача стояла гораздо более серьёзная. Мы думали на 10—12% подрасти. Надеюсь, что в 2021-м мы всё-таки преодолеем барьер в 2 трлн.

— Естественно, не могу не спросить про диверсификацию оборонно-промышленного комплекса. К 2025 году доля гражданской продукции в «Ростехе» должна достигнуть 50%. Насколько это реалистично?

— Вполне реалистично. Сегодня у нас эта доля достигает 33%. Это намного выше, чем в среднем по оборонной отрасли России, где этот показатель составляет 24%. Я думаю, что к 2025 году мы всё-таки выйдем на 50%.

У нас активно развивается производство медицинского оборудования и другой высокотехнологичной продукции, связанной прежде всего с экологией.

Мы производим специальные детекторы, которые определяют чистоту воздуха. Недавно наше предприятие «Швабе» создало прибор, который может определять до 80 различных вирусов, бактерий.

Если концентрация того или иного вируса превышает определённый предел, то в центр мониторинга поступает соответствующий сигнал. Такие датчики мы хотели бы установить в местах массового скопления людей: вокзалы, аэропорты, спортивные сооружения. Сейчас этот прибор проходит испытания.

— Глава Минпромторга Денис Мантуров в одном из интервью сказал, что были скорректированы сроки по программе гражданского лайнера МС-21. В частности, сроки сертификации сдвинулись на 2021 год из-за санкций, затронувших поставки отдельных комплектующих. Какая сейчас ситуация с недостающими материалами?

— Наша основная проблема — композитные материалы для крыла, которые мы не могли производить. Ранее нам запретили поставку сырья, которое мы получали от одной из компаний Соединённых Штатов. Чтобы выйти из этой ситуации, было принято решение создать отечественный аналог.

В результате совместной работы с «Росатомом» и институтами Академии наук (РАН. — RT) это сырьё было создано. Сегодня крыло для МС-21 проходит сертификационные испытания. Я надеюсь, что до конца этого года мы их завершим и в 2022 году начнём серийное производство машины. Самолёт уже оснащён собственным двигателем (ПД-14. — RT), который сейчас проходит сертификацию.

— «Ростех» делает особый упор на развитие технологий искусственного интеллекта, идёт разработка наземных боевых роботов. Не могли бы об этом рассказать?

— Что касается искусственного интеллекта вообще, в «оборонке» он используется достаточно давно. Это, например, системы самонаведения, автопилоты. Сегодня мы изготавливаем боевые модули, которые управляются оператором на достаточно большом расстоянии.

Ещё одна наша сфера — это беспилотные летательные аппараты, тоже часть технологий искусственного интеллекта. Если мы говорим про наши разведывательные аппараты, то они передают всю собранную информацию оператору в пункте управления, а ударный беспилотник сам определяет цели, производит наведение и бомбардировку.

Полную версию интервью смотрите на RTД.