«Совершенно не ожидала»: Полякова — об избрании в комиссию FINA, отъезде в США в 17 лет и отношении к борьбе за медали

— Олимпийская чемпионка Сиднея Вера Ильина, которая уехала учиться в США после Игр в Атланте, объясняла свой шаг тем, что устала вечно проигрывать и чувствовать себя спортсменом второго сорта. Соответственно, она захотела изменить всю свою жизнь и попытаться перезапустить карьеру. А что двигало вами, когда отправлялись в Америку в 17 лет?

— Я очень хотела получить образование в американском университете. То, что этот процесс можно совмещать с прыжками в воду, стало очень большим дополнительным плюсом.

— Как выглядел переезд в другую страну на бытовом уровне?

— Идею первым высказал мой тренер Владимир Викторович Рулёв, который в своё время работал и с Верой. Мне было тогда всего 13, поэтому слова о том, что нужно обязательно ехать учиться в Америку, я воспринимала не слишком серьёзно. Ну а когда заканчивала школу, те разговоры вспомнились. Хотя было страшно. Языка я толком не знала, но настроила себя решительно: либо сейчас, либо никогда. Вместе с мамой стали смотреть рейтинг университетов — прежде всего тех, где есть команда по прыжкам в воду, рассылать резюме наставникам. Кто-то сразу отказал, кто-то посоветовал приехать через год, но терять время я не хотела. Так и попала в университет Лос-Анджелеса к тренеру Тому Стеббинсу.

— Никогда не слышала это имя.

— Том сам прыгал, закончил Йельский университет по специальности «Психология», достаточно рано начал тренировать. Спортсменов моего уровня у него никогда не было, зато имелись большие амбиции. Я сразу почувствовала, насколько сильно он жаждет добиться результата. Хотя первое время было тяжело: мы много спорили. Какие-то вещи, которые Том мне предлагал, я никогда не делала в России, поэтому непроизвольно возникал внутренний протест.

— Пример приведёте?

— В Америке принято делать большой упор на силовые тренировки, на подкачку. Сейчас-то я понимаю, что в этом направлении так или иначе двигается весь спортивный мир, а тогда было непривычно. Силовой работой я занималась три раза в неделю, помимо тренировок в бассейне, и штангу просто ненавидела. Дополнительно Том включал много силовых упражнений в наши обычные занятия. Всё это совпало с периодом взросления, стал прибавляться вес. Я, естественно, расстраивалась, пыталась протестовать, но потом всё как-то нормализовалось.

— Что именно способна дать прыгуну в воду работа со штангой?

— Очень важно, чтобы тренер был очень профессиональным и понимал, какие именно качества нужно развить. Можно накачать «тяжёлые» мышцы, а можно «взрывные». Правильная работа сразу ощущается: на трамплине появляется лёгкость, выполнять прыжки становится намного проще.

— Вы чемпионка Европы и победительница Европейских игр на однометровом трамплине. Что это за снаряд с точки зрения прыгуна в воду?

— Он неолимпийский, к сожалению. Поэтому в 2016-м я хоть и выиграла чемпионат страны, не смогла поехать на Олимпийские игры в Рио-де-Жанейро. Но мне «метр» очень нравится. В своё время Владимир Викторович поставил мне на нём довольно сложную взрослую программу, потому, наверное, и соревноваться всегда было легко. Плюс большой опыт.

— А с вышки вы когда-нибудь прыгали?

— Только до 13 лет, и то не с десяти метров. Прыгнуть что-нибудь простенькое я и сейчас с вышки смогу, но серьёзной программы у меня никогда на этом снаряде не было.

— Вернуться в Россию в начале 2020-го вас заставили обстоятельства?

— К сожалению, да. Весной я выступила на Мировой серии в Канаде и планировала ехать на следующие этапы в Казань и Лондон.

От старта в Казани меня освободили, выставили на трамплине другой синхронный дуэт, а нам с Кристиной Ильиных дали возможность отдохнуть и подготовиться к английскому этапу. Но как раз в то время началась пандемия, и границы оказались закрыты. В итоге все мои вещи остались в Калифорнии, их упаковала соседка и передала на хранение тренеру.

До сих пор какие-то коробки лежат у него в гараже. Часть вещей позже сумела забрать мама — нашла возможность слетать в США, пока действовала её виза.

— Ваша семья живёт в Москве, вы сами — в Казани. Почему?

— В столице стали закрывать бассейны, а в Казани как раз начала мощно развиваться спортивная инфраструктура. Вот я и переехала, если коротко. Тренируюсь у Павла Борисовича Муякина, прыгаю как с «метра», так и с трёх — в синхронной паре с Витой Королёвой.

— Мотивация по-прежнему остаётся высокой?

— Я смотрю на прыжки в воду как на свою основную работу и стараюсь делать её как можно лучше.

— Мне запомнилось, как в 2017-м на чемпионате мира в Будапеште вы стали на однометровом трамплине пятой и сказали, что довольны, поскольку набрали лучшую сумму баллов в карьере. Неужели главное — результат, а не позиция?

— Понятно, пятая строчка не предел мечтаний, но отпрыгала я тогда реально хорошо. Просто конкуренция оказалась более чем серьёзной. Поэтому и была собой довольна. Но если бы выиграла чемпионат мира с заваленным прыжком, естественно, ошибки меня не расстроили бы. 

— Сложность программ позволяет выдерживать конкуренцию?

— Да, вполне. Хотя ясно, что нужно думать о более солидном усложнении. Я пробовала делать два с половиной оборота вперёд с двумя винтами (сейчас выполняю с одним), и эти попытки вышли, скажем так, многообещающими. Надо просто над этим работать.

— Избрание в состав комиссии спортсменов FINA для вас неожиданность?

— Ещё какая! Несколько месяцев назад наш главный тренер Светлана Борисовна Моисеева спросила: «Ты не против, если мы выдвинем твою кандидатуру?» Я ответила, что нет, но совершенно не ожидала, что на фоне нынешнего отстранения российских спортсменов от международных стартов меня действительно куда-то выберут.

— В чём смысл этого органа, в вашем представлении?

— Пока не успела об этом подумать, если честно. Но порадовалась, что по крайней мере буду теперь в курсе всего, что происходит в мире водных видов, а не только в прыжках. Одно из основных направлений работы такой комиссии должно заключаться, как мне кажется, в том, чтобы спортсменам было максимально комфортно соревноваться. Проблема ведь действительно существует. Чем крупнее турнир, тем больше приходится считаться с требованиями телевидения. А они довольно часто идут вразрез с интересами тех, кто выступает. Например, когда финалы стоят в расписании вплотную друг за другом, не всегда есть возможность полноценно размяться. При нынешней сложности прыжков это просто опасно.

— По образованию вы лингвист. Насколько востребована эта специальность в перспективе?

— Диплом моего университета котируется в России, его не нужно как-то дополнительно подтверждать, хотя знаю, что далеко не все американские дипломы так ценятся. Сама по себе лингвистика может иметь достаточно широкое прикладное значение, но я, прежде чем начинать работать по этой специальности, хотела бы продолжить обучение в магистратуре. Просто пока в раздумьях. Не планировала, скажем так, что учиться придётся дома.

— Прошлым летом вы вышли замуж за ватерполиста, и муж, насколько мне известно, уехал играть в Сербию. Так и живёте по разные стороны границы?

— Сначала так и жили — решили, что не станем бросать спорт, пока молоды. Несколько раз я прилетала к нему в Сербию, а сейчас клубный сезон закончился, и он вернулся в Казань. Так что у нас всё нормально.

— Лучший бассейн, в котором когда-либо приходилось выступать, назовёте?

— Сложный вопрос. В 2017-м, когда мы приехали на ЧМ в Будапешт, мне всё казалось идеальным. А когда в том же бассейне проходил ЧЕ-2021, внутри было очень холодно, и прыгать там совсем не понравилось.

Классный бассейн открыли на Играх в Токио. Для прыгунов ведь очень важно, чтобы был полноценный зал, а не просто брошенные на пол гимнастические маты. В Японии он оказался прекрасным: с батутами, трамплинами, поролоновыми ямами. Сами доски были потрясающего качества, не скрипели.

— Насколько реальна, в вашем представлении, борьба за медали при условии, что отечественные прыгуны в ближайшем будущем вернутся на международный уровень?

— Это вполне возможно. Многие сильные спортсменки после Игр в Токио закончили карьеру, а с теми, кто остался, вполне можно бороться. Просто я давно взяла за правило не смотреть по сторонам, а делать своё дело. И будь что будет.