«Футболка Кана висит на самом видном месте»: Малафеев — о победе «Зенита» в Кубке УЕФА, магии Аршавина и звонке Путина

«Аршавин создал гол из ничего и оставил надежду»

— Кажется, что это было совсем недавно, а на самом деле прошло уже 15 лет с момента победы «Зенита» в Кубке УЕФА.

— Это огромное достижение для всего российского футбола, клуба и игроков. Та победа сейчас вспоминается с приятной ностальгией, ведь прошло достаточно времени. С тех пор никому из отечественных клубов не удалось подобраться к подобным высотам. С одной стороны, это печально, с другой — остальные имеют перед собой отличный ориентир.

Без ложной скромности: нам есть чем гордиться. Тем более был пройден сложный путь, начиная от выхода в плей-офф в последний момент и заканчивая победой в финале. Понятно, что ЦСКА тремя годами ранее первым завоевал трофей, но зато мы стали последними. Когда играл сам, это обсуждалось чаще. Сейчас тот успех вспоминается реже, хотя он навсегда останется в истории. Он стоит в одном ряду с чемпионством «Зенита» в 1984-м.

— Когда в последний раз доставали золотую медаль Кубка УЕФА?

— У меня дома нет специальной комнаты с наградами. Просто принёс их в офис своего агентства по продаже недвижимости и разместил в личном кабинете на стене. Там медали за победы в РПЛ, Суперкубке УЕФА, бронза Евро-2008 соседствуют с ранними детскими. Получается такая стена славы. Лично я к ней привык, зато гости и клиенты с удовольствием рассматривают и фотографируются.

— Триумфа «Зенита» могло не быть, ведь он с огромным трудом вышел из группы. Следили за ходом матча «Алкмар» — «Эвертон», который решил судьбу последней путёвки в 1/16 финала?

— Формат группового этапа тогда был необычный: пять команд играли в один круг. И к последнему туру мы уже ни на что не влияли. Но тогда обстоятельства сложились в нашу пользу. Видимо, неслучайно команда получила шанс побороться за трофей. На моей памяти российским коллективам редко так везло в еврокубках. Соперники не стали договариваться о нужном результате, а сыграли честно — «Эвертон» взял верх в гостях. Мы уже находились в отпуске, но параллельно следили и с некоторой периодичностью интересовались друг у друга, как там дела в Алкмаре.

— Когда ЦСКА взял Кубок УЕФА в 2005-м, Валерий Газзаев ещё на зимних сборах поставил задачу его выиграть. Тогда над ним посмеивались. Дик Адвокат не говорил о конкретных целях?

— Важно, чтобы не один человек верил в успех, а как можно больше. Тогда мысли придадут сил на поле. Конечно, ни в коем случае нельзя выходить с заведомо проигрышным настроением — мол, куда нам тягаться с такими оппонентами. У нас с этим проблем не было. Пусть именно Адвокат ничего не говорил, зато президент клуба Сергей Фурсенко регулярно напоминал в интервью о задаче выиграть три трофея за пять лет. Цель в любом случае должна быть максимальной, даже если шансов, казалось бы, нет. А Адвокат — он больше прагматик, говорил чисто по игре. Конечно, он понимал, что забраться так высоко непросто, но одним своим грозным видом добавлял уверенности в себе.

— Плей-офф для сине-бело-голубых стартовал 13 февраля на стареньком «Петровском» встречей с «Вильярреалом». Каково было тогда играть на промёрзшем поле? Или оно, напротив, было своеобразным преимуществом команды?

— Это действительно было нам на руку. Дело ещё и в том, что тренировочные поля на базе были ничуть не лучше. Мы и играли, и готовились в таких условиях, в отличие от оппонентов. Они, привыкшие к изумрудным газонам, приезжали и не понимали, что делать. Им было сложно адаптироваться к дробящему мячу и жёсткому покрытию. Ну а вратарям приходилось особенно сложно, учитывая шквалистый ветер с Финского залива и непредсказуемые отскоки. В Кубке УЕФА это нам помогало. Неслучайно «Зенит» в родных стенах победил почти всех. «Петровский» придавал дополнительный заряд сил. Конечно, очень важна была и поддержка болельщиков, гнавших вперёд при любой погоде.

— В ответном матче с испанским коллективом Николас Ломбертс получил разрыв связок колена. Сразу поняли, что повреждение серьёзное?

— Не очень хорошо видел тот эпизод, так как находился далеко от происходящего. Понятное дело, сначала все радовались голу Павла Погребняка. И только когда на поле появились врачи и пауза затянулась, стало понятно, что всё плохо. Просто в момент игры мало кто думает о таких вещах. Потом Нико заменили. Увы, травмы — часть футбола.

— В тот же вечер красную карточку заработал Роман Широков, только зимой пришедший из «Химок». Как он смотрелся на позиции центрального защитника? Всё же болельщики привыкли, что Роман отвечает за созидание атак, а не за их разрушение.

— Очень важную роль играет интеллект футболиста, его мышление. Это порой сильнее антропометрических данных. Именно благодаря умению анализировать игру Роман легко подстроился под новое амплуа. Он умел правильно выбрать позицию. С такими ребятами всегда комфортнее находить общий язык. Мы заранее проговаривали такие вещи, как розыгрыш мяча, подбор и прочие важные мелочи.

— Первый матч с «Марселем» получился для «Зенита» самым непростым. Когда Джибриль Сиссе забил третий мяч, не пронеслась в голове мысль, что это конец?

— Встреча действительно была тяжёлой во всех смыслах. Сказались в том числе кадровые проблемы. Из-за отсутствия Ломбертса и Широкова на позицию центрального защитника вышел Александр Горшков. Ощутимо не хватало сбалансированности. Хозяева пользовались этим и регулярно проводили быстрые атаки. Ребята были заряженные, у них получалось всё, а мы прижались к собственным воротам. Сиссе вообще оформил дубль. Тогда этот форвард с отличной скоростью и нереальным голевым чутьём впечатлил. Один в один легко убегал от любого. В Санкт-Петербурге мы сыграли чуть повыше и более компактно. В результате соперник почти не имел моментов. Но если скажу, что до последнего верил в успех при 0:3 на «Велодроме», слукавлю. По сути, приходилось надеяться на случайность или индивидуальное мастерство отдельных исполнителей. И Андрей Аршавин создал гол из ничего и оставил нам надежду.

— От его игры в том «Зените» зависело многое. Можно сказать, что без него не было бы триумфа в Кубке УЕФА?

— Важно не только то, что у нас к 2008-му подобрался сильный коллектив, но и то, что многие находились на пике с точки зрения опыта и возраста. Аршавин за счёт своего высочайшего класса был способен решать отдельные эпизоды. Он иногда мог полматча простоять без мяча, зато потом получал его и принимал такое решение, которое никому бы и в голову не пришло. Но важно, что на поле также находились люди, которые сзади выполняли огромный объём работы. Не так заметно, например, как Игорь Денисов с высунутым языком и пеной у рта стелился в подкатах на своей половине.

— Вы тогда предполагали, что Аршавин уедет в Европу?

— Нельзя сказать, что он играл с мыслью об этом. Поверьте, каждый футболист, выходя на поле, стремится «продать» себя в более сильный клуб и обеспечить себе хорошее будущее. Но стояла задача добиться максимального результата. И каждый в «Зените» пахал за себя и за того парня. Но уверен, Андрей действительно держал в голове вариант с отъездом, интерес к нему имелся. К тому моменту он на протяжении нескольких лет демонстрировал футбол высокого уровня.

— Перед ответной игрой с «Марселем» у вас было предчувствие, что удастся взять верх?

— Шанс имелся. Важно было забить, а это на «Петровском» мы делали всегда. Также стояла задача не пропустить, чтобы предельно не усложнить задачу. На поле вышли с отличным настроем. Скажу больше: это было ключевое противостояние. Переломив его ход, «Зенит» поверил в себя. Не то что мы больше не сомневались в итоговой победе, всё-таки в борьбе оставались сильные клубы, та же «Бавария», но с точки зрения ментальности совершили несколько шагов наверх. Мы поняли, что способны играть с грандами и их проходить.

— Дубль Погребняка помог выбить «Марсель», а всего в том розыгрыше турнира он забил десять мячей. Спустя 15 лет чем объясните такую результативность форварда, который до того выступал за «Томь»?

— При нашей схеме он действовал достаточно продуктивно. Плюс за спиной у Павла были такие партнёры, как Аршавин, Денисов, Константин Зырянов, способные отдать последнюю передачу. Он понимал, что в любой момент может получить отличный пас. Дальше всё зависело от Погребняка и его левой. Нужно отдать должное — реализация его не подводила, что и позволило поделить лавры лучшего бомбардира Кубка УЕФА с Лукой Тони. Это и есть уровень футболиста. А потом у него очень неприятный удар. Не сказать что пушечный, но резкий, хлёсткий. Он мог за счёт короткого замаха отправить мяч плотно в угол так, что его сложно было достать.

«На нас не ставил никто, а мы выбили одного из главных фаворитов»

— В первом четвертьфинале «Зенит» на выезде не оставил шансов «Байеру». Особенно запомнился шикарный выстрел Александра Анюкова с дальней дистанции. Кто в него вселился в тот вечер?

— Та встреча далась нам особенно хорошо. Соперник имел два с половиной момента, один из которых реализовал. Но у «Зенита» получалось всё, ведь в Леверкузене нам предоставили свободное пространство, возможность спокойно убегать вперёд по флангам. А когда ты понимаешь, что у тебя есть запас времени и необязательно в касание выводить на удар нападающего, можно приложиться и самому. К тому же игра проходила на идеальном газоне. Помню, ребята кайфовали от него после весенних полян РПЛ.

— В тех матчах принимал участие Дмитрий Булыкин. Более того, в ответной игре он забил единственный мяч. Он не подкалывал вас по этому поводу?

— Для себя решил так: пусть Дима отличится, а мы пройдём дальше. Шутить надо мной после финального свистка он не стал, только пожелал удачи. Надо отдать должное — некая этика у российских футболистов присутствует. А Булыкин всегда был адекватным человеком.

— В первой встрече с «Баварией» вам удалось отразить пенальти от Франка Рибери. Гадали или действовали по мячу?

— В «Зените» перед каждой игрой тренер вратарей предоставлял полную выкладку по исполняющим 11-метровые в составе соперников. Я знал, что француз в большинстве случаев до последнего смотрит на вратаря. Понимал, что заваливаться нельзя, нужно стоять и реагировать. Но, видимо, никто из ребят не мог предположить, что у Рибери получится столь корявый выстрел. Далеко отразить мяч не удалось, и Франк спокойно добил его в сетку. Конечно, было обидно. Думаю, партнёры сами не ожидали, что перехитрю такого футболиста.

— Чем запомнилась «Альянц Арена»?

— Играть там было кайфово, это место футбольной силы. Ты выходишь на потрясающего качества газон и получаешь удовольствие. Не замолкая ни на минуту, поют немецкие болельщики. Соперник — высочайшего класса, на фоне которого хочется проявить себя. Это то, ради чего мы все пахали детьми на тренировках.

— Но в историю навсегда вошла ответная игра. Перед матчем было ощущение, что всё сложится так?

— Разумеется, нет, всё-таки это «Бавария», которая легко могла решить судьбу противостояния в свою пользу. Думаю, в Германии нам на руку сыграл фактор недооценки. Мюнхенцы не отнеслись к нам с должной серьёзностью. Более того, они и на выезде могли выйти на поле спустя рукава, мол, что это за команда вообще, что за старый странный стадион. Сейчас приедем и щёлкнем их. А у «Зенита» настрой был запредельный. Мы понимали, с кем играем, и вышли заряженными. Это нам и помогло. Плюс поле даже в мае по-прежнему оставляло желать лучшего. Гости хотели контролировать мяч, а на «Петровском» это давалось с трудом. Они привыкли к комфортным условиям, а в Санкт-Петербурге их лишились. Мы же использовали почти все свои моменты.

— Всё началось с гола Погребняка на четвёртой минуте, когда Оливер Кан после удара со штрафного пропустил мяч по центру. Чем можете объяснить оплошность столь именитого голкипера?

— Не считаю, что этот эпизод оказался судьбоносным. Да, «Бавария» пропустила, но оставалось достаточно времени. Что касается действий Кана, то, возможно, ему банально не хватило мотивации. Всё-таки это был один из последних матчей в карьере. Мы фактически организовали Оливеру проводы из еврокубков. Идеальных вратарей не бывает, все допускают ошибки. Сложно судить, почему так произошло. К тому же давайте не забывать о нестандартной манере ударов Погребняка. Возможно, мяч полетел неудобно для Кана. Стечение обстоятельств.

— Сложилось впечатление, что потом «Зениту» всё давалось легко.

— Не думаю, что мюнхенцы сломались. Им ведь требовалось забить всего один раз, чтобы перевести матч в дополнительное время. Зато нас это безумно воодушевило и подарило надежду. Гости приехали побеждать и сразу получили. Понятно, произошедшее их демотивировало. Вообще, могу сказать, что порой с менее классными командами играть сложнее, чем с грандами, поскольку там нет дополнительного настроя. Уступить «Баварии», в отличие от «Ларисы», не зазорно, ты раскрепощаешься. И у тебя всегда появляется шанс. «Зенит» пользовался ими в том Кубке УЕФА, хотя в него верили немногие. Это стало нашим преимуществом.

— Вам не было жалко Кана? Всё-таки это был последний еврокубковый матч в карьере легенды...

— Жалость — не совсем точное слово. Я ведь тоже в своё время пропускал семь ударов от Португалии, и не было смысла меня жалеть. Но он не заслуживал такой концовки. Значит, такова его футбольная судьба. Сочувствие Кану точно не требовалось. Футбол — поле битвы. Тут либо ты побеждаешь, либо тебя. «Бавария» уступила, и это её проблемы.

— Как повели себя соперники после финального свистка?

— Когда уступаешь, находишься не в том состоянии, чтобы подходить и поздравлять оппонентов. Честно говоря, не следил, чем занимались мюнхенцы. Главное, мы своей игрой заставили их уважать себя. Каждый игрок «Баварии» это понял и принял.

Единственное, подошёл к Кану и поменялся с ним свитерами. Сам попросил об этом, и Оливер согласился. Пожали руки. Думаю, ему не нужна была майка, в которой он потерпел разгромное поражение. Зато теперь она висит на видном месте в моём кабинете среди медалей и наград. А моя ему вряд ли пригодилась.

— Что творилось в раздевалке после игры?

— Радоваться можно было всего один день, поскольку впереди ждал финал. Конечно, покричали из серии «Нефиг было нас недооценивать!» И всё в таком роде. При этом все понимали: сыграй мы с «Баварией» ещё раз десять, она десять раз взяла бы верх. На нас не ставил никто, а мы выбили одного из главных фаворитов, и от этого испытывали счастье и гордость. 

«Хотели облить шампанским Адвоката, но он убежал»

— В финале с «Рейнджерс» уже «Зенит» считали фаворитом. Это оказывало дополнительное давление?

— Противостояние с «Баварией» научило нас одной вещи: «Зенит» способен как пройти любого, так и уступить. А в одном матче может вообще произойти что угодно. Поэтому цена ошибки была крайне высока. Считаю, ментально команда находилась на высоте.

— Финал в Манчестере запомнился нашествием шотландских болельщиков. Они выпили все недельные запасы алкоголя в городе и оставили после себя горы мусора.

— Честно говоря, понятия не имею. Мы ведь особо не видели, что происходило за пределами гостиницы, и нам было на это плевать. Беспокоил только сам матч. Нельзя было сосредотачиваться на посторонних вещах. В таких встречах психология играет огромную роль. На тебя всегда пытаются воздействовать и выбить из колеи. Реагировать ни в коем случае нельзя.

— Футболисты «Зенита» жаловались, что в ночь перед игрой в гостинице включали сигнализацию и это помешало нормально выспаться.

— Что-то такое припоминаю. Около полуночи в отеле неожиданно взвыла сирена. Не могу сказать, что это как-то сказалось на моём графике, поскольку лёг спать поздно. Но даже спустя 15 лет уверен, что это не было случайностью. Плюс фанаты «Рейнджерс» пели под окнами. Удивляться, опять же, нечему. Лично я спокойно выспался.

— Андреа Пирло вспоминал, что перед финалом ЧМ-2006 поиграл в приставку и поспал. Как провели день перед решающим матчем Кубка УЕФА вы?

— Всё традиционно: посмотрел фильм, почитал. Возможно, поспал по примеру Пирло. Раньше, кажется, у нас в день матча ещё проходили прогулки и теория. Готовился как обычно и ничего не менял. У каждого футболиста есть собственный ритуал действий. Ничего сверхординарного перед такими играми лучше не делать — как будто впереди рядовая встреча.

— Но это вы спокойный человек. Наверняка кто-то нервничал.

— Нервничали в какой-то степени все. Важно, что не было панической нервотрёпки. А переживание за результат — нормальное явление. Мандраж присутствует всегда. Признаюсь, перед ответным стыковым матчем с командой Уэльса за право выступить на Евро-2004 в Кардиффе я испытывал куда большую тревогу, чем в Манчестере. Получая подобный опыт, становишься сильнее и увереннее перед важными поединками.

— Перед финалом Кубка УЕФА между ЦСКА и «Спортингом» Газзаев уже в автобусе произнёс напутственную речь, после чего все принялись аплодировать. Адвокат что-то говорил или подождал, когда команда соберётся в раздевалке?

— Он выступал только по делу, в основном по тактическим нюансам. В общих чертах Дик сказал следующее: «Мы всё можем. Действуем жёстко и остро».

— Что ощутили, когда вышли на разминку и увидели десятки тысяч орущих фанатов «Рейнджерс» на «Сити оф Манчестер»? Некоторые футболисты «Зенита» признавались, что такого не слышали никогда.

— Мы играли и в более сложных условиях. Да и у нас поддержка тоже была неслабая. Пусть болельщики соперников находились в большинстве, своих ребят на трибунах быстро нашли и прекрасно их слышали. Я никогда на подобное внимание не обращал. Наоборот, кайфово, когда трибуны ходят ходуном. Это создаёт классную атмосферу и ощущение праздника. Хуже, когда все молчат.

— Что чувствовали лично вы перед началом матча?

— Самое главное, чтобы волнение, с которым появляешься на поле, ушло со стартовым свистком. Разминка для того и нужна, чтобы через физические упражнения улетучилась тревога. А если тебя трясёт — значит, морально не готов. В Манчестере такой проблемы у меня не возникло. Как только матч начался, включился в игру и начал подсказывать ребятам. Тебя уже ничто не способно отвлечь.

— Кстати, об общении. В противостоянии с «Рейнджерс» слышали друг друга с партнёрами за шумом зрителей?

— Пожалуй, понимал их, только когда они все приходили в собственную штрафную на подачу углового. Постепенно к этому привык. А потом ты не всегда можешь всё сказать защитникам на поле. Как правило, детали обсуждаются до игры. А потом уже просто кричишь, даже если тебя не слышат. Но футболисты тебя чувствуют. В «Зените» мы интуитивно понимали друг друга.

— В первом тайме петербуржцам забить не удалось, хотя они владели инициативой. Насколько сложно было находиться в воротах, когда нечасто приходилось вступать в игру?

— У соперника был, пожалуй, один момент, когда Жан-Клод Даршевиль ворвался в штрафную и пробил. Я отразил удар ногой, а потом накрыл мяч. В остальное время приходилось больше наблюдать за происходящим со стороны. Такая у голкиперов работа: ты можешь находиться вне игры весь матч, но один раз выручишь — и сделаешь результат.

— После перерыва ваши партнёры чуть было не отправили мяч в свои ворота. Вы отбили удар всё того же Даршевиля, а после пошла опасная серия рикошетов. Не было мысли, что может залететь?

— Честно говоря, даже тогда был абсолютно уверен, что всё будет нормально и мяч в наших воротах не окажется. Но размышлять об этом было некогда: отбились — и здорово.

— Когда Денисов открыл счёт, стало понятно, что матч закончен?

— Безусловно. Это был ключевой, решающий гол. После требовалось довести дело до конца и не пропустить. Полной уверенности в успехе не было, но всё получилось абсолютно заслуженно, ведь мы большую часть времени владели преимуществом. «Рейнджерс» мог предложить в ответ лишь навесы. Причём даже не с флангов, а просто вертикальные в штрафную в надежде на удачный отскок. Просто грузили мяч вперёд. В концовке максимум два-три раза пришлось сыграть на выходе. Ну а потом Зырянов поставил точку.   

— Какие чувства испытали сразу после финального свистка?

— Кайф. Это состояние, которое невозможно воссоздать в обычной жизни. Это ощущение внутреннего триумфа, воодушевления, гордости за себя. Хочется кричать, радоваться, поздравлять друг друга. Каждый партнёр становится тебе почти братом, близким человеком. Идёт, если так можно выразиться, единение душ. Это общая радость. Тут и восторг болельщиков, и счастье родных, которые находятся на стадионе. Такое запоминается навсегда.

— Вы сразу бросились в кучу-малу?

— Честно говоря, даже не помню подробностей, настолько всё быстро происходило. Сначала мы покачали на руках Адвоката, потом побежали к трибуне своих фанатов.

— Вы взяли на финал супругу и маленькую дочку.

— Мне кажется, это естественно. Тем более Аршавин тоже приехал с ребёнком. Футболисты ЦСКА в 2005-м прибыли в Лиссабон без детей? Так они все молодые были. Это ведь круто, когда семьи находятся рядом с футболистами. Ты хочешь разделить своё счастье с близкими и играешь в том числе ради них. Дети выбежали на газон уже во время церемонии награждения. А сыну Аршавина, помню, глава УЕФА Мишель Платини вовсе повесил медаль на шею. Дочь Ксения была постарше — ей исполнилось пять лет.

— В раздевалке после таких физических  и эмоциональных нагрузок глоток шампанского, наверное, сбивал с ног?

— Дело даже не в шампанском. Кто захочет, может выпить и без повода. Алкоголь роли не играл, хотя все пригубили из кубка. С ума особо никто не сходил, поскольку раздевалка оказалась очень маленькой. Там реально было трудно развернуться. Поэтому эмоции остались на поле. Потом хотели на пресс-конференции облить шампанским Адвоката, но он убежал. Видимо, поэтому после тренер таких успехов не добивался. Но, кроме шуток, морально после такого триумфа было сложно собраться на рядовые игры РПЛ, что и сказалось на наших результатах в том сезоне.

— Адвокат после игры рассказывал, что ему позвонил занимавший тогда должность премьер-министра Владимир Путин. Команде он поздравлений не передавал? Или, может, его транслировали по громкой связи?

— Прекрасно это помню. Слова Путина передали, но по громкой связи он не обращался. Зато уже по прилёте в Санкт-Петербург сходили на приём к Дмитрию Медведеву. Аршавин почти всю церемонию смеялся, но сложно сказать почему. Вероятно, таким образом сбрасывал напряжение. Я же предпочёл соблюсти субординацию и вопросов не задавал. В целом мы, хотя и пребывали в отличном настроении, всё же понимали, в каком месте находимся.