Дело не в четверных и не в их количестве: почему Кондратюка рано сравнивать с Малининым после двух успешных прокатов

В середине сентября в одни сроки с контрольными прокатами российских фигуристов прошёл традиционный турнир Lombardia Trophy в Бергамо. Состязания одиночников в Италии уверенно выиграл чемпион мира Илья Малинин, а вот фурор на прокатах в Санкт-Петербурге достаточно неожиданно произвёл Марк Кондратюк, выполнивший в произвольной программе пять четверных прыжков — на один больше, чем было у Малинина в Бергамо.

На этой неделе Кондратюк с тем же техническим набором выиграл свой первый официальный старт в сезоне — «Мемориал Сергея Гринькова», в связи с чем возник соблазн поразмышлять: насколько конкурентоспособным мог бы выглядеть чемпион Европы-2022, окажись он в одной компании с сильнейшими? Тем более что сейчас вновь поднимается тема возвращения отечественных фигуристов в спортивное ледовое сообщество.

На мой взгляд, поводов для оптимизма здесь не слишком много, и вот почему.

Отстранение российских атлетов от международных стартов спровоцировало среди лидеров ситуацию, которую лично я с определённой долей иронии называю синдромом первого парня на деревне. Когда ты по умолчанию «первый парень», нет никакой нужды выискивать дополнительные резервы для того, чтобы выжать из себя максимум. Да и зачем, если в программе уже имеются четыре или пять четверных, с которыми ты превосходно справляешься и одним этим психологически укладываешь на лопатки всех, с кем соревнуешься?

«Если бы нас сегодня вернули на международную арену, то в мужском одиночном катании мы бы не стали лучшими», — сказал после прокатов Илья Авербух в одном из своих комментариев. После чего добавил: «То, что показывал Малинин на последнем чемпионате мира, — запредельные высоты. Наши пока к такому не готовы».

Известный фигурист и продюсер не стал вдаваться в детали, но давайте попробуем это сделать сами.

Контент с несколькими прыжковыми элементами повышенной сложности — это, безусловно, большое подспорье для того, чтобы бороться за чемпионство в рамках российских турниров. Однако если посмотреть на прыжки того же Кондратюка, на каждом из них, включая тройные, при объективном (читай — международном) судействе он непременно будет терять баллы на выездах, получая условные «+2» там, где тот же Малинин или Юма Кагияма выезжают на «+4», а то и «+5». Здесь против Марка играет всё: жестковатые приземления, опущенная на выезде голова, не всегда контролируемые позиции рук — словом, все те мелочи, которые входят в понятие чистоты линий.

Если поднять протоколы последнего российского чемпионата, у победителя — Евгения Семененко — вроде бы с плюсами всё в порядке. Но надо понимать, что надбавки за качество в этом случае — скорее дань за внутренние российские заслуги: прошлый сезон Евгений провёл в статусе лидера, плюс солидный тренерский штаб за спиной, а это всегда поощряется судьями. На внутренних соревнованиях — вдвойне.

Существует довольно распространённая точка зрения, что по мере набора фигуристом формы корявость и небрежность на выездах устранятся сами собой. Но это не так. Невероятно красивые, до мурашек, выезды Михаила Коляды были следствием того, что именно так он был научен в детстве, когда катался у Валентины Чеботарёвой. Пусть Коляда не всегда справлялся с собственными нервами, но этой выучки и красоты линий у него было не отнять вплоть до окончания карьеры. Другой вопрос, что подобная работа — это очень долгий, утомительный и порядком скучный труд. Которым тем не менее нужно заниматься. Об этом в период своей активной тренерской деятельности не раз говорил один из выдающихся специалистов мира — Валентин Николаев.

«Тренеры часто считают, что для удачного выезда с прыжка достаточно обеспечить человеку удачное отталкивание. И акценты ставятся на отталкивание. А надо думать о последствиях. Спросите любого эксперта, и он скажет, что наиболее опасный момент — смена среды. Не сам полёт, заметьте, не отталкивание, а именно смена среды: из воздуха — на лёд. Значит, и учить надо тому, чтобы приземляться под нормальным углом в комфортных условиях. Надо чистить выезды с лёгких прыжков, но на большой скорости. С простых тройных, выполненных с захода, который ставит фигуриста в заведомо неудобное положение. И ставить ему задачу оттуда выцарапаться. Без риска и травм. Мышцы имеют память. Но эту память надо постоянно освежать», — утверждал специалист.

Если постоянно наблюдать за российскими одиночниками, становится очевидно, что большая часть тренировочных усилий по-прежнему направлена на увеличение общей сложности, а всё остальное автоматически уходит на второй план. Что до большинства постановок, даже самые удачные из них, как уже упомянутая короткая программа Кондратюка, уступают тому, что показывают на мировых ледовых подиумах лидеры. Там давно не практикуются заходы на прыжки через весь каток (хотя все начинают именно с этого), скорее прослеживается тенденция вписать тройные и четверные в программу таким образом, чтобы заход выглядел как сложная дорожка шагов, которая идеально ложится в музыку к тому же.

Несколько поверхностный подход к выбору музыки — проблема в фигурном катании не российская, а скорее общая. Но те, кто претендует на исключительное к себе отношение, должны понимать: уникальность на льду заключается не только в количестве квадов, но и в этом тоже.

Понятно, что и в международном «пуле» никто не застрахован от того, чтобы взять для постановки популярное произведение, а на соревнованиях выяснить, что его катаешь не ты один. Но лидеры всё чаще заморачиваются над тем, чтобы музыкальный выбор был уникальным. Можно ведь сколько угодно уверять себя, что нет ничего страшного в двух «Дюнах» Петра Гуменника и Семененко или в двух «Онегиных» того же Гуменника и Дмитрия Алиева, вслух видеть в этом определённый плюс, позволяющий найти выигрышные стороны в каждой из программ, но в глубине души, полагаю, каждый из болельщиков сам себе признаётся: было бы лучше, если бы подобных совпадений с их любимцами не случилось.

Психологически здесь всё понятно: любой повтор делает выбор вторичным. Отчасти это касается и Кондратюка. Его короткая программа может кому-то нравиться, а кому-то нет, но она интересна и достаточно неожиданна во всех отношениях. А вот что касается произвольной, Марк в недавнем интервью сам подчеркнул, что композиция Nagada Sang в фигурном катании не нова — под неё в своё время катались двукратные олимпийские чемпионы Максим Траньков с Татьяной Волосожар, а в 2023-м Анастасия Губанова выиграла с этой музыкой чемпионат Европы.

Чем от всех отличается Малинин? По признанию его агента Ари Закаряна, Илья работает над собой больше, нежели любой другой фигурист, когда-либо выступавший в этом виде спорта. Отсюда рождается впечатление: каждый раз, когда Малинин появляется на публике, невозможно не отметить, что он становится всё лучше и лучше. Пусть даже до мягчайших выездов Сёмы Уно или Юмы Кагиямы пока далеко.

Четырём (всего лишь четырём) четверным прыжкам, которые были показаны чемпионом мира в Бергамо, Закарян тоже дал исчерпывающее объяснение.

«Это был первый старт, первый прокат произвольной программы на соревнованиях, соответственно, Илья хотел понять, как он себя ощущает, как воспринимают его судьи, плюс проверить один из вариантов костюма для произвольной программы, а костюмов у него в этом сезоне несколько: стоит задача к основным стартам определиться с самым лучшим вариантом. Принцип «и так сойдёт» применительно к своим выступлениям где бы то ни было Малинин вообще не рассматривает. Он знает, чего хочет добиться. У него в свои 19 лет мозги абсолютно зрелого и очень умного парня», — заявил агент.

Лично у меня нет никаких сомнений в том, что количество прыжков в четыре оборота Илья увеличит уже к первому старту серии Гран-при, а ближе к главным в программе наверняка появился четверной аксель. Возможно, даже в каскаде. По видеозаписям, которые периодически мелькают в интернете, можно увидеть, что фигурист освоил заднее сальто, много работает в зале на акробатической дорожке и батуте, и для меня, как для человека с акробатическим спортивным прошлым, довольно очевидно, что Малинину вот-вот будет по силам исполнить свой фирменный raspberry twist не с одним винтом, а с двумя.

Зачем это может быть нужно? Как раз затем, чтобы показать: я могу сделать на льду всё, что захочу. Таким же на определённом витке своей карьеры был Юдзуру Ханю. Просто японец всегда воспринимался как гений даже не земного, а скорее инопланетного порядка. А 19-летний американец — самый что ни на есть парень из соседнего двора: простой и понятный вне катка и совершенно космический, ставший ролевой моделью для всего мужского катания — на льду. Уже он, а не преследующие его соперники определяет моду на льду, и с этим приходится считаться. И было бы опрометчиво, как мне кажется, не пользоваться тем, что перед глазами имеется столь восхитительный во всех отношениях ориентир.