«Очень сильно хочу поехать на Олимпиаду»: Гуменник — о выборе федерации, триумфе в Красноярске и работе над недокрутами

— Ваш прокат произвольной программы в Красноярске, по мнению многих специалистов и поклонников фигурного катания, получился идеальным во всех отношениях. Вы разделяете эту точку зрения?

— Нет. Ещё много чего можно улучшить. Хотя в целом он мне тоже понравился. Я был очень доволен.

— Сейчас всё ещё испытываете эйфорию по этому поводу или уже началась аналитическая работа над программой?

— Вот я уже начал тренироваться — и думаю, что мог бы что-то усложнить.

— Речь о прыжках?

— Да.

— А зачем?

— Как минимум для тренировки. Для того чтобы в перспективе иметь больший потенциал, более высокую вариативность. Чтобы программа, с которой я выступаю на соревнованиях, была для меня не предельной в плане технических возможностей, а несколько облегчённым вариантом, если сравнивать с тренировками.

— То есть примерно как у воздухоплавателей, которые всегда берут в корзину балласт, чтобы в экстренной ситуации его сбросить?

— Да. Или не делать этого, если такой необходимости не будет.

— Что принесло больше удовлетворения в Красноярске — прыжковая часть программ или то, что за все непрыжковые элементы вы получили четвёртый уровень сложности?

— Прыжковая, конечно. Насчёт непрыжковых я вообще не переживал, честно говоря. Если на вращении у меня ещё может что-то не получиться, как это было на чемпионате России в короткой программе, то это всё-таки довольно легко поддаётся корректировке. Как ты вращения натренировал, так они обычно и получаются. А вот шанс ошибиться на прыжках гораздо более высокий.

— Но ведь есть ещё и шаги. Или, условно говоря, дорожку на четвёртый уровень сложности вы способны сделать ночью с закрытыми глазами?

— Если будет нужно, то сделаю.

— На ноябрьском этапе Гран-при России в Петербурге судьи отметили у вас достаточно большое количество недокрутов. Тогда вы списали это на высокую сложность прыжков. Сейчас же все ваши прыжки в плане докрученности идеальны. Каких усилий это вам стоило?

— Мы с моими тренерами целенаправленно озадачились этой проблемой. Очень много тренировали, работали над выездами.

— Мне показалось, что траектория захода на прыжки у вас тоже стала несколько иной.

— Да, в том числе. Когда мы начали работать над недокрутами, поняли, что они случаются не потому, что мне не хватает высоты, физической силы или скорости вращения.

Они, как выяснилось, были обусловлены прежней техникой как самого прыжка, так и заходов. При прежней, если я докручивал все обороты, как бы вываливался из нужной траектории и, соответственно, падал. Недокруты, получается, в моём случае были вынужденной мерой, чтобы банально устоять после приземления. Как только мы изменили дугу захода, всё встало на места.

— Я бы сказала, что переучивать такие вещи, когда у тебя идёт один старт за другим, — зверски тяжёлая работа.

— Да, это непросто. Например, заход на флип, который стоит у меня в программе первым, я поменял примерно за месяц до чемпионата России. Вроде как на тренировках уже привык к такому исполнению, с прыжком не возникало никаких проблем, но на соревнованиях в произвольной программе появилось волнение, стали проявляться прежние навыки. Вот и получилось, что в моей голове новая техника смешалась со старой, я замешкался и вообще не смог сделать прыжок.

— Это я и имела в виду, зная, что стресс способен вернуть все старые ошибки. Поэтому и не представляю, как можно столь самозабвенно катать программу на протяжении четырёх минут, когда приходится контролировать едва ли не каждое движение.

— В первое время — да, это довольно сложно, но в моём случае всё пошло быстро. На самом деле чем правильнее техника, тем удобнее становится прыгать. Стоит это почувствовать, поймать нужные ощущения, и к старой технике уже не хочется возвращаться.

— Не могу не затронуть тему олимпийского отбора и реакцию возможных претендентов на поездку на квалификационный турнир. Влад Дикиджи отнёсся к собственным перспективам очень легко и как бы по-юниорски: получится поехать — классно, не получится — значит, время не пришло. Для Евгения Семененко его не слишком удачное выступление, напротив, стало страшным ударом. Что означает возможность побывать на Играх для вас?

— Перед поездкой в Красноярск и вплоть до самих соревнований я думал на эту тему примерно как Влад: не случится в моей жизни этой Олимпиады, значит, ничего страшного — поеду на следующую. Наверное, это была отчасти защитная реакция собственной психики — убедить себя в том, что тема меня не слишком волнует, чтобы более спокойно, без лишних мыслей подойти к выступлению. Чтобы это меня не сбило. А вот потом, после того как я выиграл, понял, могу честно сам себе признаться: очень сильно хочу поехать на Олимпиаду. Именно сейчас, а не через четыре года.

— Если бы вы сейчас оказались на месте президента ФФККР, на ком из фигуристов остановили бы свой выбор?

— Я бы постарался подойти к этому вопросу максимально честно. Не знаю, возможно, всех вводных данных, какие имеются у нашей федерации, но если бы спросили меня, то я готов найти аргументы в свою пользу. Думаю, каждый спортсмен поступил точно так же. Надеюсь, что в федерации примут наиболее объективное решение.

— Раз уж разговор зашёл об аргументах, то какие в свою пользу привели бы вы?

— Ну вот смотрите: на последних соревнованиях несколько спортсменов выступили в двух программах чисто или были предельно близки к этому. То есть соперничество было достаточно жёстким. И при столь высокой конкуренции у меня получилось набрать не просто лучшую, а очень высокую сумму баллов. В начале сезона я выступал далеко не так уверенно, но как бы шёл к этому.

— В начале сезона, мне кажется, ни у кого из фигуристов не было задачи прыгать выше головы.

— У меня была. Просто для того, чтобы сразу набрать форму, пришлось бы форсировать подготовку. Летом у меня случилась травма, я довольно долго восстанавливался и работал очень планомерно. То есть тот уровень, к которому я пришёл в феврале, неслучаен.

— В следующем сезоне, по всей видимости, набирать форму придётся раньше?

— Для меня в этом точно есть резон, поскольку на протяжении последних трёх-четырёх лет осенью не получалось обрести себя на все сто процентов. Набирал форму в лучшем случае к декабрю. В связи с этим есть смысл на несколько месяцев раньше начать подготовку.

— Какие-то мысли по поводу новых программ уже имеются?

— Пока нет.

— Поясню, почему спрашиваю. Мне кажется, ваша произвольная программа «Евгений Онегин» при всей её гениальности — это в большей степени российский вариант, нежели экспортный. Не факт, что подобная постановка способна прозвучать на международной арене.

— Согласен. Более того, этот выбор был совершенно сознательным, потому что я понимал: в этом сезоне буду выступать исключительно на территории своей страны. Вот и захотелось взять какие-то темы, которые будут интересны именно для русского зрителя.

— Кубок Первого канала, который в середине марта пройдёт в Челябинске, это не более чем шоу, но в нём примут участие все те спортсмены, с которыми вы соперничали в финале Гран-при России. Стоит ли перед вами задача во что бы то ни стало выиграть ещё раз?

— Во что бы то ни стало — точно нет, потому что турнир и правда развлекательный.

— Но вы же понимаете, что вас, Семененко, Дикиджи и Марка Кондратюка всё равно будут сравнивать между собой?

— Понимаю. Но делать на этом какой-то акцент не кажется мне правильным. Хочется просто хорошо выступить.

— Нет усталости от количества соревнований?

— Пока нет. В принципе, мне кажется, у нас не так много стартов, чтобы реально устать. Хотя в моём случае соревнований получилось немало. Может быть, после Кубка Первого канала почувствую, что их достаточно.

— В Красноярске, знаю, вы сбежали от всех, чтобы посмотреть город. В прежние годы такой возможности не было?

— Я очень много раз бывал там. Наверное, после Москвы и Питера это моё любимое место для выступлений, оно успело стать даже чуть-чуть родным. Просто сейчас я хотел спокойно погулять после выступлений — очень нравится местная природа. Планировал эту прогулку ещё до соревнований, да и потом в какой-то степени мотивировал себя тем, что, если вдруг почувствую упадок сил, обязательно поеду за город — восстанавливаться.