«Коу сам принимал допинг — и ничего»: в России отреагировали на запрет IAAF

«Фармакология в спорте была всегда»

Очередное заседание рабочей группы Международной ассоциации легкоатлетических федераций (IAAF) по России не слишком порадовало поклонников отечественного спорта. Несмотря на то, что руководитель группы Руне Андерсен отметил прогресс в работе Всероссийской федерации лёгкой атлетики (ВФЛА), было объявлено, что ВФЛА не будет восстановлена в IAAF как минимум до ноября 2017-го.

В ассоциации решили, что вернуть Россию можно будет только после того, как вновь начнёт полноценно работать РУСАДА, что произойдёт не раньше ноября. Таким образом, отечественные легкоатлеты смогут выступать на ближайших международных соревнованиях только под нейтральным флагом.

Есть и положительный момент: всем россиянам до 15 лет разрешено участвовать в любых турнирах. Например, отечественная сборная поедет на Юношеский олимпийский фестиваль, который пройдёт в Гьоре (Венгрия) с 22 по 30 июля.

Впрочем, несмотря на не самые утешительные новости, призёр Олимпийских игр 1960 и 1964 годов по прыжкам в длину Игорь Тер-Ованесян, а также олимпийский чемпион, вице-президент ВФЛА Андрей Сильнов нашли поводы для оптимизма.

Первым на специально созванной пресс-конференции выступил ветеран советской лёгкой атлетики, который признался, что допинг в спорте присутствовал всегда, и обвинил в употреблении запрещённых препаратов даже нынешнего президента IAAF Себастьяна Коу, который на ОИ-1980 в Москве выиграл золотую медаль в беге на 1500 метров.

«Фармакологией в спорте занимались всегда, даже до Второй мировой войны, хотя тогда это выглядело смешно. Затем в ГДР серьёзно работали в этой сфере. Помню, как на Олимпийских играх 1968 года в Мехико результаты восточных немцев очень сильно выросли. Тогда они изо всех сил стремились превзойти команду ФРГ. Но это был скорее не допинг, а хорошая фармакология. Занимались этим и в СССР.  Я тоже в своё время прибегал к фармакологии, но мне это не помогло, стало только хуже», — отметил Тер-Оганесян.

«Очень боюсь, что если лжи вокруг лёгкой атлетики будет становиться всё больше, то люди просто не будут заниматься этим видом спорта. А зачем, если сегодня человек — первый, а завтра выясняется, что он употреблял допинг? Взять ту же ситуацию с Татьяной Лебедевой. Прошло девять лет после Олимпийских игр в Пекине, и её решили убрать. Да все рекордсмены мира в лёгкой атлетике употребляли допинг!

Тот же президент IAAF Себастьян Коу… Я совершенно убеждён, что он жрал запрещённые препараты в 1980-м году, когда выиграл золото Олимпийских игр в Москве. Зато потом он стал членом английского парламента», — добавил призёр двух Олимпиад.

«Какое отношение ВФЛА имеет к РУСАДА?!»

После выступления прославленного легкоатлета слово взял Андрей Сильнов, который сам недавно блистал в секторе для прыжков в высоту, а теперь пытается вытащить российскую лёгкую атлетику из трясины в роли первого вице-президента ВФЛА. Олимпийский чемпион Пекина посетовал, что если в IAAF захотят, то могут найти тысячи причин не допускать россиян на международные соревнования.

— ВФЛА по-прежнему не хотят включать в состав IAAF. Теперь говорят, что восстановят только тогда, когда вернётся к своей деятельности РУСАДА. Но какое отношение РУСАДА имеет к федерации? Это же абсолютно не наша вотчина! При этом в IAAF отметили, что работа идёт. Президента ВФЛА Дмитрия Шляхтина назвали ответственным человеком. Мы открыли горячую линию, в штабе работает антидопинговый координатор. Соблюдаем критерии, которые нам поставили, но они придумывают новые. Теперь вообще начали говорить о РУСАДА. Что ж, остаётся только ждать.

— Какие претензии у рабочей группы IAAF возникли непосредственно к ВФЛА?

— Претензия была только одна: продолжает работать со спортсменами отстранённый тренер Владимир Казарин, о котором говорилось в фильме немецкого телеканала ARD. Этот вопрос сейчас решается. Понимаете, проблемы есть всегда, и за всем просто не уследишь.

— Какие главные задачи в данный момент стоят перед ВФЛА?

— Сохранить имеющийся состав и добавить к нему молодых спортсменов — тот резерв, которого, по сути, в данный момент нет. В результате у нас постоянно возникают проблемы. Ушли девушки в декрет — выступать некому. Травмировался ведущий прыгун в высоту — паника. Резерв обязательно нужно создавать. Для этого необходимо заинтересовывать молодёжь. А как это сделать, если многие легкоатлеты сейчас просто не знают, что их ждёт дальше? Все спортсмены хотят выступать на международных соревнованиях и показывать результат, а на сегодня отечественные атлеты лишены этой возможности. Люди фактически находятся в загоне.

Такое ощущение, что мы как тигры в зоопарке: ходим по кругу в своём вольере, не имея возможности вырваться на волю… Для меня самого было очень важно выступать на международных соревнованиях, выезжать на те же коммерческие турниры, где мы, как правило, соревновались с самыми сильными оппонентами. Мы выигрывали, потому что была конкуренция. А сейчас говорят, что у нас  в стране существует культура употребления допинга на государственном уровне...

— Как скоро российская лёгкая атлетика оправится от того удара, который получила?

— Надо быть готовыми к тому, что из этой ситуации мы выкарабкаемся не скоро. Сейчас мы просто теряем время. У нас вымывается фундамент. Да, вопросы допинга возникали не вчера, все эти негативные моменты копились долгие годы, и сейчас мы вынуждены разгребать всю ту грязь, которая была до нас. И опять же хочу отметить, что работа делается, но что будет дальше? Резерва в отечественной лёгкой атлетике сегодня просто нет. Ручейки не питают реку. Да, основа работает, но кто стоит за ней? Никого! Но мы будем работать. Да, я, можно сказать, вчера закончил прыгать и многого не знаю, но мы вместе с Шляхтиным должны довести эту ситуацию до конца.

«IAAF найдёт тысячу причин, чтобы не пускать нас»

— Как относитесь к тому, что россиян вынуждают выступать под нейтральным флагом?

— Я и сам перед Олимпийскими играми в Рио говорил, что не в восторге от этой идеи, потому что Россия — моя родина. Я здесь родился, вырос и добился всех своих успехов в спорте. Но сейчас нам нужно думать о наших легкоатлетах. Им необходима соревновательная практика, а другого выхода, кроме как выступать под нейтральным флагом, просто нет. При этом хочу отметить, что на коммерческих турнирах мы и так всегда выступали фактически как нейтральные спортсмены. На старт там даже не надевают форму сборной, только форму спонсора, который тебя пригласил.

— Ведётся ли какая-то работа по юридической помощи российским легкоатлетам?

— Конечно. Российские спортсмены в сложившейся ситуации оказались просто не защищены юридически. По сути, они не знали, что им вообще делать. Вокруг в нужный момент не было никого. Но в стране есть сильные юристы и научные сотрудники, которые готовы нам помочь. Сейчас пытаемся собрать их в единый кластер, чтобы в будущем наши спортсмены находились под грамотной защитой. К сожалению, тут всё получилось по принципу «пока петух не клюнет».

— Питаете ли вы какие-нибудь иллюзии, что ситуация в скором времени изменится и ВФЛА восстановят в правах?

— Федерации остаётся только ждать. Надеюсь, в мае произойдут положительные изменения. Со своей стороны постараемся повлиять на эту ситуацию. Пока не будет дана команда откуда-то свыше, IAAF обнаружит тысячу причин, чтобы не допускать нас.