«Главными нашими недоброжелателями остались американцы»: экс-глава ВФЛА о допинг-скандале

— Допинговый скандал с участием России длится второй год. В борьбе с кем из субъектов международного спорта приходится отстаивать свою позицию?

— Если исключить МОК, который старается показать, что находится в стороне, то к ним надо отнести Всемирное антидопинговое агентство (WADA), международные спортивные федерации и спортивный арбитражный суд в Лозанне (CAS).

— Надо полагать, что наиболее серьёзным оппонентом для российского спорта является WADA…

— Именно Всемирное антидопинговое агентство инициировало проверки РУСАДА и московской лаборатории, создало небывалую по привлечению специалистов и экспертов, а также объёмам финансирования комиссию Макларена и довело раскрутку её деятельности до невиданных в своей истории размеров. Не забудем также заявления о необходимости отстранения всей российской сборной от участия в Олимпиаде в Рио, а также непрекращающиеся и сегодня требования об ужесточении наказаний за допинг даже в отношении амнистированных российских спортсменов. Так что можно констатировать — WADA со всеми её структурами на сегодня является главным наконечником ударов по России.

— В чём заключается роль международных спортивных федераций?

— По сегодняшним нормам, расследование фактов нарушения антидопинговых правил, установление виновности и определение меры наказания находятся в компетенции международных федераций. Поэтому именно они сегодня в эпицентре разборок с российским спортом и именно они являются субъектами вынесения первичных решений. Уровень их поддержки линии WADA достаточно высок, а несколько весьма авторитетных федераций по лёгкой атлетике, тяжёлой атлетике, Международный паралимпийский комитет и остальные готовы принимать самые крайние меры в отношении России.

— Но ведь не все федерации дисквалифицировали сборные России, даже если спортсмены упоминались в докладе Макларена.

— Да, особенно это касается ситуации в зимних видах спорта. Похоже, что в этой нише поддержка WADA менее высока. Лишить зимнюю Олимпиаду такого кита, как Россия, было бы невыгодно с точки зрения спортивной интриги и возможных доходов, и это не могут не понимать как в Южной Корее и МОК, так и в федерациях. Не случайно, именно  от зимних федераций поступали запросы, которые Генеральный директор МОК Кристоф Де Кеппер тут же сделал достоянием гласности под предлогом необходимости давать разъяснения о возможной недостаточности доказательств у Макларена. В этом же русле и казус с Международным союзом биатлонистов (IBU), который вдруг попросил Макларена предъявить доказательства виновности по конкретным российским спортсменам.

— Как вы оцениваете позицию IBU, к которому приковано самое пристальное внимание среди всех спортивных федераций?

— По сути, тот шаг был равнозначен присоединению к российской стороне. Правда, IBU и прежде всего его руководитель Андерс Бессеберг тут же столкнулись с  необычной формой организованного давления: не сверху, а снизу. 170 ведущих биатлонистов мира потребовали от него ужесточения позиции по допингу. В конечном итоге IBU вынужден был продемонстрировать верность общей атаке на Россию, лишив нас права проведения чемпионата мира 2021 года, но сомнения в бесспорности заключения Макларена впервые прозвучали на уровне такой авторитетной федерации.

— CAS — какое место он занимает в допинговом скандале?

— При всём нашем историческом опыте, у россиян вера в возможность справедливого решения проблем не в административном, а в судебном порядке очень высока. Чуть ли не единодушное мнение — мы должны обращаться в CAS, где с успехом решим все наши проблемы.

К сожалению, мечты взыскать миллионы с Макларена — утопия. Хотя бы потому, что он не называет никаких фамилий. Канадец действует в полном соответствии с антидопинговым законодательством, которое требует жёсткого соблюдения принципов конфиденциальности, закреплённых в международных стандартах частной жизни.

 Охрана прав спортсменов в виде неразглашения их фамилий в этих случаях гарантируется до вынесения вердикта федераций. Значительно вероятнее здесь возможные требования и получение исков от тех зарубежных спортсменов, которые по вине победивших с помощью допинга оказались лишёнными медалей и премиальных на Олимпиадах.

— Вам знакома внутренняя кухня CAS? Чем он руководствуется, вынося решения?

— Нормативная база, на основе которой действует CAS, крайне специфична и имеет мало общего с нашими представлениями о рассмотрении дел в судах. Теперь уже все уяснили, что в антидопинговом законодательстве не закреплён принцип презумпции невиновности, а в практике CAS неоднократно имело место применение принципа коллективной ответственности. Осталось только твёрдо осознать, что требования по стандартам доказывания у WADA неизмеримо ниже, и прекратить сопоставлять их с нормами российских УК и УПК.

— Насколько сильно эти стандарты снижены?

— Чтобы констатировать «фальсификацию допингового процесса в России», может оказаться вполне достаточным к действительно имевшему место уничтожению проб в московской лаборатории присовокупить несколько косвенных фактов, подкреплённых немногочисленными свидетелями или даже неназываемыми «информаторами», и признать истинной переписку, полученную с жёстких дисков этой лаборатории. А для признания виновности конкретного спортсмена добавить к этим фактам заключения экспертиз о пресловутых царапинах, свидетельствующих о вскрытии проб этого атлета, и показания заинтересованного лица Григория Родченкова об организованном Минспортом хранилище чистой мочи, которая использовалась для замены грязной. Ну и конечно общий довод о возможном извлечении выгоды спортсменами от манипуляций с пробами и их заинтересованности в получении медалей и самых высоких в мире премий.

— Можно ли в таком случае надеяться на оправдательные решения?

— Меньше всего мне хотелось бы посеять семена уныния по этому вопросу. Тем более что в настоящее время в России сложилось несколько групп юристов, которые пытаются изучить практику рассмотрения дел по допингу в международных федерациях и CAS, определить общие и специфические элементы в оценке доказательств. Это очень положительный фактор, поскольку намного важнее выявить существующие правовые реальности и с их учётом искать пути выхода из того нокдауна, в котором мы оказались.

— Со стороны России кто ответственен за то, чтобы отечественный спорт вернулся к докризисному состоянию?

— По этой теме работают несколько структур. Это Министерство спорта с фактически подчинёнными ему федерациями, ОКР, напрямую взаимодействующий с МОК, Госдума, создавшая свою комиссию, и Следственный комитет, проводящий расследование и устанавливающий фактологию. Ну и наконец специальная комиссия Виталия Смирнова, созданная решением президента и находящаяся с ним в постоянном контакте.

— Кому вы отводите роль лидера в переговорах с WADA? Смирнову и его комиссии?

— В тональности выступлений президента Путина всё больше звучит ориентация на прекращение конфронтации в области спорта и достижение договорённостей путём консенсуса, исключая принципиальные позиции. Сегодня именно комиссия Смирнова умело следует этим ориентирам. Так, явным успехом надо признать согласие Макларена на внесение в текст доклада существенной поправки.

Теперь формулировка обвинения в «государственной системе допинга» изменена на «институциональную». При этом Макларен пояснил, что сделал это, поскольку его убедили: понятие «госсистемы» в России охватывает правительство и президента, к которым у комиссии никаких претензий нет. Обвинения касались лишь ряда наших ведомств, прежде всего Министерства спорта. Можно назвать образцовым и найденный Смирновым комментарий по непростому вопросу супругов Степановых, которые нашим обществом рассматриваются как перебежчики. Он считает, что нам всем надо признать их вклад в борьбу с допингом.

— Как оцените переформатирование РУСАДА, где пока что первым человеком является Елена Исинбаева?

— После того как она завершила карьеру, ей можно было найти более удобное кадровое решение, но её выдвинули и избрали на должность председателя наблюдательного совета РУСАДА. С учётом истории её взаимоотношений с руководителями WADA, их реакция была вполне предсказуема — последовало  отрицательное заявление по кандидатуре Елены и сообщение, что этой проблемой будет заниматься специальная комиссия. Зачем было создавать дополнительный очаг конфронтации, непонятно.

— Какие первоочередные требования предъявляет WADA к России?

— Их два: одно — процессуальное, другое — сущностное. Во-первых, необходимо дать мотивированные объяснения по докладу Макларена: согласиться или отвергнуть его. Во-вторых, признать участие теперь уже «институциональных» структур в имевшей место организации допинга в России. Здесь наша позиция известна. Объяснения по докладу Макларена на уровне официальных структур мы пока не давали, но обещаем это сделать.

Что касается вины в организации допинга, то ответ наших руководителей любого уровня стандартен — краткое отрицание, а затем рассказ о том, как всё будет идеально в будущем. Это чем-то напоминает позицию «ни мира — ни войны», которую демонстрировали большевики перед заключением Брестского мира.

— Правильная ли это стратегия?

— Возможно, что она вполне разумна: ведь истина, что время — лучший лекарь, много раз себя подтверждала. Наверняка накал противостояния постепенно снизится, а по мере умиротворения исчезнет и ещё одна, маловероятная, но всё же  возможная опасность: атака на наше главное детище — чемпионат мира по футболу 2018 года. Если расчёт на эту стратегию себя оправдает, то можно будет только порадоваться мудрости тех, кто её разработал. Но если она ошибочна — какими могут быть последствия?

— Насколько тесны контакты между российской стороной и WADA?

— Последний раунд состоялся в начале марта на симпозиуме WADA в Швейцарии, где нашу позицию озвучивал министр спорта Колобков. Тексты выступлений не печатались, но, судя по комментариям зарубежных СМИ, представители WADA продолжают свои атаки. Гендиректор агентства Оливер Нигли заявил, что реформы в России идут, «но не с той скоростью, которую хотелось бы видеть». Президент WADA Крейг Риди отметил, что агентство настроено на поддержку РУСАДА, но «важнее всего — признание выводов доклада Макларена». Главными нашими недоброжелателями вновь остались американцы. Их представитель Трейвис Тайгерт не нашёл ничего лучшего, как требовать от Колобкова извинений «перед чистыми спортсменами разных стран, у которых были украдены медали». Обсуждать вопросы причин тотального превосходства американцев и англичан в получении терапевтических исключений участники симпозиума не пожелали.

— МОК продолжает своё расследование по докладу Макларена. К каким последствиям оно может привести?

— МОК собирается принять до конца этого года два существенных решения: по допинговым нарушениям в России и по изменению всей мировой системы борьбы с допингом. В первом случае очевидна значимость итогов деятельности комиссий Шмида и Освальда, которые работают по России. Лучший для нас вариант — если  выводы этих комиссий будут достаточно умеренными для нас. Тогда можно рассчитывать, что будут приняты во внимание наши заверения об устранении недостатков и всё ограничится формальными замечаниями.

— А худший?..

— Возможна самая разнообразная палитра. К примеру, решение МОК о дисквалификации ОКР, и тогда от участия в Играх в Пхёнчхане нас отстранят. Более мягкая альтернатива — разрешение нашим атлетам получать индивидуальные допуски, пропуская каждого через чистилище комиссий. Не исключено, что будет оставлена практика Рио, то есть мы вновь получим  разбирательства по федерациям, которые будут принимать неоднозначные решения.

— Как в этом контексте понимать недавнее заседание исполкома МОК, прошедшее в Пхёнчхане?

— Из опубликованных предложений следует, что МОК  твёрдо настроен на изменение роли WADA в существующей антидопинговой системе. За агентством должна быть оставлена законотворческая деятельность, антидопинговая исследовательская работа и мониторинг соблюдения правил, включая расследования, которые будут ограничены сферой подписантов антидопингового кодекса, к которым относятся спортивные организации, организаторы мероприятий, национальные антидопинговые агентства и лаборатории. Право возбуждения дел по физическим лицам, спортсменам, их персоналу и должностным лицам предполагается передать новой структуре — Независимой организации допинг-тестирования (ITA). Решения о наложении санкций как на физических лиц, так и на подписантов предлагается передать в исключительную компетенцию CAS, роль которого в этом случае неизмеримо возрастёт. Понятно, что такие новеллы от МОК вряд ли могут быть приемлемы для WADA, поэтому их споры продолжатся. Будем надеяться, что их обсуждение в значительной степени перекроет российскую тему в спорте.