«Верил, что справедливость восторжествует»: Поветкин о снятии пожизненной дисквалификации за допинг

В декабре 2016-го, когда перед боем с Бермейном Стиверном в одной из допинг-проб Поветкина обнаружили запрещённое вещество остарин, казалось, что карьера российского боксёра может подойти к концу. WBC, под эгидой которого должен был состояться поединок, мгновенно отозвал свою санкцию, а соперник отказался выходить на ринг и уехал домой.

Вскоре Поветкина исключили из своих рейтингов все крупнейшие боксёрские организации, кроме IBO. Однако команда Поветкина продолжила бороться за честное имя боксёра в судах. В итоге уже летом россиянина в правах восстановили IBF, WBO и WBA.

Письмо об отмене пожизненной дисквалификации и со стороны WBC пришло промоутеру Поветкина Андрею Рябинскому 8 ноября. Боксёру останется лишь заплатить штраф размером в $250 тысяч за то, что он ненамеренно допустил попадание запрещённого препарата в свой организм. Начиная с декабря Поветкин сможет проводить бои под эгидой данной организации, а в январе следующего года вернётся в её рейтинг.

«Для меня всё произошедшее до сих пор остаётся загадкой»

Сам Поветкин признался, что спокойно отнёсся к положительному решению со стороны WBC, так как верил в справедливость. Также боксёр отметил, что хочет снова встретиться с Уайлдером, но только при условии справедливого допинг-контроля.

— Наверняка во время дисквалификации вам приходилось тяжело психологически. Как удавалось не падать духом?

— Особенно не «загонялся». Верил, что справедливость восторжествует. Тяжело было, когда в мае 2016-го отложили бой с Деонтеем Уайлдером из-за мельдония. Я был очень расстроен. Не понимал, что вообще происходит. В декабре перед боем со Стиверном ситуация повторилась. Утром, за несколько часов до выхода на ринг, сообщили, что в одной из моих допинг-проб обнаружили остарин. Честно говоря, сказал тогда: «Хорошо, что узнал об этом уже сейчас, а не в ночь перед боем, иначе просто не смог бы заснуть».

— Что чувствовали в тот момент?

— Для меня всё произошедшее до сих пор остаётся загадкой. Не понимаю, как остарин попал в мой организм. Если бы я намеренно употреблял добавки, содержащие этот препарат, у меня обнаружили бы его намного раньше. А так получилось, что прямо перед боем «вылезло» какое-то мизерное количество остарина. Знаю, что умышленно ничего не принимал. Что-то где-то могло попасть, но не верю, что это была просто случайность.

— Вас теперь можно считать специалистом в области допинга?

— Нельзя. Не разбираюсь в этом. Когда у меня обнаружили мельдоний, я начал изучать вопрос. Оказывается, этот препарат даже не был толком изучен. Тогда как его могли запретить? Что касается остарина, я вообще не знал, что это такое. А он держится в организме целый год. Принимать остарин мне не имело смысла, тем более в таких мизерных количествах.

— Как сказал Рябинский, запрещённый препарат мог попасть в организм через спортивное питание. Как спортсмену обезопасить себя от подобных ситуаций?

— Будем думать над этим. Видимо, необходимо весь мой спортпит сразу отдавать на тестирование, чтобы убедиться в отсутствии в его составе допинга.

— С производителями той марки, в составе которой был остарин, будете судиться?

— Так я даже не знаю, откуда остарин взялся, в составе какой банки присутствовал! В течение всего периода подготовки к бою регулярно принимаю аминокислоты, креатин, протеин. Если бы в числе этих веществ оказывался бы и остарин, в организме его нашли бы в достаточных количествах, а не в тех мизерных дозах, которые в итоге показал допинг-контроль.

— После возвращения в рейтинг WBC можете ли вы рассчитывать на организацию поединка с Уайлдером и есть ли желание с ним встретиться?

— Встретиться хочу, но рассчитывать на что-то пока сложно. С ним у меня складывается какая-то непонятная ситуация. Если с американцем организуют поединок, надо будет, чтобы мы сдавали допинг-пробы в нескольких организациях. Не должно быть такого, что я сдаю много допинг-проб, а он — нет. Вообще, кто много говорит о допинге, тот, видимо, сам имеет некоторые проблемы.

— Уайлдер 4 ноября должен был биться с кубинцем Луисом Ортисом, но у того тоже обнаружили запрещённый препарат. Не кажется ли вам это подозрительным?

— Не привык обвинять людей, но ситуация однозначно непонятная.

— В рейтинге WBO вы занимаете пятое место среди супертяжей, а чемпионским поясом владеет Джозеф Паркер. С кем вам интереснее выйти на ринг, с ним или Уайлдером?

— Трудно сказать. Оба они хорошие боксёры. С удовольствием вышел бы на ринг и с тем, и с другим. А вообще, интересно было бы провести бой с Энтони Джошуа (чемпион мира по версии IBF/IBO/WBA. — RT). Он очень сильный боксёр. Даже пропустив удар от Владимира Кличко, он продолжил поединок и в итоге одержал победу.

— 15 декабря вы встретитесь с румыном Кристианом Хаммером. Сделает ли вас победа над ним обязательным претендентом на чемпионский пояс WBO?

— Мне бы этого хотелось, но данным вопросом занимается моя команда, а не я.

— Недавно вы отдали должное Владимиру Кличко, которому уступили в 2013-м, и говорили, что хотели бы с ним реванша. На сегодняшний день в мире бокса есть человек, который можем сравниться с украинцем по степени своего влияния?

— Очень силён Джошуа. Это молодой парень. Он пришёл в бокс не на один год. Британец и психологически крепкий парень. Всё будет зависеть от него.

— Старший брат Кличко, Виталий, задумывается о том, чтобы стать президентом Украины. У него получится?

— Наверное, получится. Если честно, не думаю об этом. Но Виталий неглупый парень. Он на протяжении многих лет был чемпионом и внёс своё имя в историю бокса.

— Задумывались о том, чем сами займётесь после окончания карьеры?

— Буду заниматься с детьми и молодёжью. Учить их не только боксировать, но и правильно вести себя. В спортзалах можно воспитывать настоящих мужчин. Мысли об этом возникают у меня давно. Нужно заниматься своим делом. А сидеть в депутатах у меня вряд ли получится. Не моё это.

«Штраф заплачу из своего кармана»

Весь срок дисквалификации Поветкину помогал его промоутер Андрей Рябинский. Он и сейчас признаёт, что делал это из принципа. Руководитель компании «Мир бокса» заявил, что сам заплатит WBC за своего клиента $250 тысяч штрафа, и рассказал об условиях испытательного срока для Поветкина.

— Почему крупнейшие боксёрские организации по-разному повели себя в отношении Александра? IBO вообще не стала дисквалифицировать его. WBA и WBO сняли все санкции с боксёра в июле, а WBC — только сейчас.

— Из-за историй с допингом у Поветкина сорвалось два боя: с Деонтеем Уайлдером и Бермейном Стиверном. Оба должны были состояться под эгидой WBC. Месть? Ни в коем случае! У нас отличные отношения с этим советом. Там работают адекватные, грамотные люди. Ни разу не было такого, чтобы они занимали чью-то сторону. Люди реально старались разобраться и сделали это фундаментально. Поскольку WBC глубже остальных был погружён в процесс, то и времени на объяснения с ними ушло больше.

— Поединок с Уайлдером теперь возможен? Или Поветкину вновь придётся готовиться к нему через нетитульные бои?

— Возможно всё. Посмотрим.

— Продолжите ли вы судиться с теми людьми, которые после истории с остарином негативно высказывались о Поветкине, например с отдельными журналистами?

— Безусловно. Это отдельная тема, которой мы занимаемся. В подробности пока вдаваться не хочу. Обидно, что в прессе начали обвинять Сашу в употреблении допинга, хотя ещё ничего не было доказано.

— Каковы условия испытательного срока Поветкина? 

— Он будет действовать год. Как вы уже знаете, Саша будет принимать участие в мероприятиях против допинга. Ну а штраф в размере $250 тысяч я заплачу из своего кармана. Деньги здесь не так важны. Но повторное нарушение будет означать пожизненную безапелляционную дисквалификацию.

«Нельзя взять и отстранить всю сборную, если у кого-то нашли допинг»

— В последнее время всё активнее ходят слухи о том, что Россия может поехать на Олимпийские игры в Пхёнчхан под нейтральным флагом и без права исполнения собственного гимна. Что вы думаете обо всём этом, учитывая, что в прошлом году ваши адвокаты помогали отстранённым от игр в Рио отечественным паралимпийцам?

— На подобного рода вопросы у меня есть один очень жёсткий ответ: если на Олимпийских играх запретят исполнение российского гимна, от поездки на это мероприятие нужно отказываться. Понимаю, что спортсмены готовились и для них Игры — важное дело. Тогда давайте открывать какие-то альтернативные соревнования. Нельзя позволять унижать страну. Это принципиальный момент. А то, что произошло с паралимпийцами, — вообще возмутительная история. Им действительно помогали мои адвокаты. В той ситуации я помогал настолько, насколько мог. К сожалению, я не всё могу решить, и не всё решается в судах.

— Можно ли сравнивать историю российских паралимпийцев и ситуацию с оправданием Поветкина?

— С юридической точки зрения и там, и там беспредел. Но в случае с паралимпийцами беспредел ещё больше, потому что все обвинения построены на принципе коллективной ответственности, чего вообще не должно быть. Нельзя просто взять и отстранить всю сборную, даже если у кого-то нашли допинг. Если же вы ведёте речь о государственной системе поддержки допинга, то представьте реальные доказательства. Но почитайте доклад Макларена. Там доказательств нет вообще! То, что он написал, — это не более чем ряд утверждений, под которыми нет никакой доказательной базы. Все они основываются на показаниях одного человека — Григория Родченкова, при этом уехавшего из страны. История некрасивая.

А в случае с Поветкиным мы просто вели речь о том, что вина человека не доказана. Более того, нашли аргументы невиновности Александра. Не может быть такого, что одна допинг-проба положительная, а остальные шесть — отрицательные. Мы не могли оставить такие обвинения без реакции.

— Что нужно делать, чтобы от российских спортсменов, грубо говоря, наконец-то,отстали?

— Далёк от этого вопроса. Я не спортивный функционер, но мне кажется, нужно быть злее. Если Макларен или кто-либо делает бездоказательные заявления, он должен тут же получать встречные иски. Если кто-то плюнул тебе в лицо, то в ответ нужно дать ему в морду. Нельзя подставлять вторую щёку! И так должно быть всегда. Государство вполне может себе это позволить. Не знаю, почему Россия не ведёт себя именно так. Возможно, есть какие-то моменты, о которых я просто не знаю.