«Люблю Россию и буду выступать только за неё»: Медведева о слухах вокруг её карьеры и желании научиться петь

«Всегда готова терпеть и идти на жертвы, если это не вредит карьере»

— В начале недели стало известно, что вы отказались от участия в чемпионате мира. Насколько тяжело вам далось это решение?

— Вообще, процесс снятия с соревнований — всегда сложный период с моральной точки зрения. К сожалению, это не первый старт в сезоне, который я пропускаю. И да, это тяжело. Но ещё сложнее будет сидеть на диване и смотреть прямую трансляцию из Милана. Люди должны понимать: дело не в том, что я устала после Олимпийских игр, просто нога сильно болит. В таком состоянии физически нет возможности кататься в полную силу. Даже тренироваться невозможно. Сходила к врачу на обследование. Сказали — два месяца восстанавливаться. Всё, точка.

— В пресс-релизе есть слова «ограничить высокие специфические нагрузки на стопу». Можете пояснить, вы вообще не будете кататься в ближайшие полтора-два месяца или откажетесь только от прыжков?

— Прыгать нельзя. Сильно нагружать стопу тоже нельзя. Скользить позволительно, но очень легонечко.

— В эти два месяца, которые вам отвели на полную реабилитацию, вы будете тренироваться или нет? Потому что всех волнует сейчас этот вопрос…

— Для меня сейчас самое главное — наконец-таки вылечить эту довольно старую травму. Полгода тянется вся эта история, и хочется поскорее о ней забыть и не вспоминать.

— Когда появились неприятные симптомы, наверняка понимали, что придётся принимать такое решение?

— Заранее никто не знал, потому что мы тянули до последнего. Думали, может быть, всё-таки обойдётся. Но до вылета осталась всего неделя. В нынешнем состоянии этого времени не хватит, чтобы выйти на пик формы, то есть довести себя до того уровня, с которым нужно лететь на чемпионат мира.

— Морально вы были готовы и на уколах ехать, и с забинтованной ногой?

— Я всегда готова терпеть. Потому что таков спорт, это аксиома. Если ты неспособен, значит, никаких результатов у тебя не будет. Поэтому если есть возможность и состояние не вредит моей карьере, которую я собираюсь продолжать на протяжении долгих лет, то я готова на такие жертвы.

— Когда ФФКХР опубликовала новость, СМИ взорвались. Все сразу стали экспертами по фигурному катанию, принялись муссировать тему отсутствия новых программ на следующий сезон. Объясните всем, почему у вас ещё нет далеко идущих планов?

— Всё просто. Олимпиада закончилась, но нынешний сезон на этом не завершился. А идеи и задумки по новым программам обсуждаются только в межсезонье, когда все старты позади. Есть несколько месяцев для того, чтобы придумать, подготовить и накатывать эти программы.

«Дети — наша главная аудитория»

— Вы успели выдохнуть после Олимпиады? Чем занимались последние две недели?

— Я старалась наполнить свою душу заново. Читала книги, слушала музыку, закачивала себе в телефон новые игры и треки, пробовала что-то новое. Я много чем занимаюсь. Есть ощущение, что сосуд надо заново наполнять чем-то новым.

— Когда улетали на Олимпиаду в Пхёнчхане, понимали, что вернётесь в другой мир. Вся страна ждала от вас с Алиной Загитовой битвы в турнире одиночниц, первого российского золота Игр в Южной Корее, вставала с утра и с нетерпением замирала у экранов…

— Наверное, мы были к этому готовы. Вообще, всегда следует понимать, что сегодня ты живёшь в одном мире, а завтра проснёшься в другом. Это жизнь, она меняется, как картинки на ваших экранах.

— Когда вы вернулись в Москву, то прямиком из аэропорта поехали на каток «Хрустальный» в школу «Самбо-70», чтобы поделиться с другими учениками своей радостью и теплотой. Чувствовали их любовь и внимание? И насколько для вас важно, что за Евгенией Медведевой тянется целое поколение?

— Их любовь проявилась в том, что они ждали нас на катке допоздна. У многих были свои планы, кому-то надо было в школу рано утром. Многих родители спрашивали: «Может быть, пойдём домой? Завтра ведь вставать в шесть утра». Но дети отвечали: «Нет, мама, я хочу сфотографироваться с Женей и Алиной». И вот эти слова — самое дорогое. Дети — наша главная аудитория, они всегда искренни и никогда не врут.

— Ваши успехи — лучшая реклама школе?

— Фигурное катание с каждым годом набирает популярность. Мне кажется, если сравнивать с тем, что было пять лет назад, то такого ажиотажа не было.

«Из-за двух четверных Трусовой паниковать не собираюсь»

— Изменения в правилах и возможные нововведения, о которых вновь заговорили в связи с вашими успехами, способны придать новый виток интереса фигурному катанию?

— Наш вид спорта не стоит на месте. Что-то новое постоянно происходит, усложняются программы, растёт количество оборотов в прыжках. Достаточно было посмотреть чемпионат мира среди юниоров, чтобы это понять. Фигурное катание движется вперёд, скачок за скачком. Это хорошо, так и должно быть. Потому что человечество развивается. И правила тоже будут меняться. А нам, спортсменам, что остаётся? Адаптироваться к новым условиям и продолжать бороться. Никто не скажет при первой возможности: «Я так не играю». Потому что это наше любимое дело и мы его не оставим. Наоборот, так даже интереснее, появляется ажиотаж, новая мотивация.

— То есть два четверных Александры Трусовой — это новый вызов, который нужно принимать?

— Конечно. Я не собираюсь паниковать, этим делу не поможешь. Главное — сесть, проанализировать и понять, что происходит. Есть факт, от которого нужно оттолкнуться и начать работать. Самое главное в любом деле — это труд, терпение и огромное желание.

— На протяжении двух лет вас возносили до небес, однако стоило остаться без золотых медалей Игр и выступить Трусовой, как начались рассуждения на тему завершения карьеры, расставания с Этери Тутберидзе и смены гражданства. Вас подобные слухи раздражают?

— Сколько людей, столько и мнений. Мы живём в свободной стране, каждый имеет право высказать своё мнение. Лично я считаю, что не стоит говорить или домысливать за другого человека, если не было официальной информации. Нельзя сеять панику и совершать подобные вбросы в социальные сети.

— Почему это происходит, как вы считаете?

— Видимо, люди просто переживают за меня таким образом, это их эмоциональные посылы. Я очень благодарна всем за повышенное внимание и любовь, но, судя по всему, некоторые всерьёз не задумывались о том, что я люблю Россию и буду выступать только за свою страну.

«В Пхёнчхане Тутберидзе сказала мне то, что я хотела услышать»

— Если позволите, вернёмся к Олимпиаде. После соревнований вы заметили: «Значит, всё так и должно было завершиться...»

— Я человек, который старается смотреть на ситуацию со стороны. Думаю, только спустя какое-то время мы поймём, для чего нужен был такой расклад.

— Вы пересматривали своё выступления в произвольной программе после соревнований?

— Да.

— Много раз?

— Один.

— И какие остались впечатления?

— Когда я летела на Игры в Пхёнчхан, больше всего боялась вернуться с чувством сожаления, то есть копаний в себе, рассуждений, что можно было откатать программу лучше и добиться большего. Но такого ощущения сейчас у меня нет. И я очень рада, что могу сказать: я выложилась полностью.

— То есть ни капли злости на себя саму нет?

— За что? Я сделала всё, чему меня научили, и я вложила всю душу.

— После соревнований все обратили внимание на ваши слёзы и искренние объятия с Алиной после объявления оценок, но был и ещё один эпизод, оставшийся за кадром. Этери Тутберидзе подошла к вам, обняла и начала что-то говорить. Можете поделиться, что именно?

— Нет, не могу.

— Это были те слова, которые вы хотели услышать в тот момент?

— Пожалуй, да.

— Чуть позже вы сказали в микст-зоне, что у вас «дешёвая» программа и нужно её усложнять. Уже успели подумать, как это осуществить?

— Пусть это останется тайной.

«Замечательное чувство, когда иностранцы поддерживают и относятся к тебе по-доброму»

— Что вы почувствовали, выиграв две олимпийские серебряные медали?

— Знаете, вокруг Олимпиады царила такая странная атмосфера. Могло произойти всё что угодно. А потому для меня самым важным было продолжать работать, а затем выложиться на льду, обнажив душу и показав всё, что я умею. Я просто хотела выступить.

— Какая часть выступления в Пхёнчхане оказалась для вас самой запоминающейся?

— После выступления я услышала, как все зрители заговорили по-русски. Они скандировали: «Женя, молодец!» Это было так странно, ведь соревнования проходили в Корее, но в тот момент я слышала только русскую речь.

— Из-за всех этих политических проблем и скандалов, особенно сильно затронувших российскую сборную, был ли момент, когда вы готовы были опустить руки?

— Я упорно шла к своей цели. Думаю, это можно сказать о любом спортсмене нашей сборной. Но я чувствовала поддержку и могла сосредоточиться на своей задаче. Очень непросто работать, когда по телевидению и со всех сторон то и дело слышишь: «Россия такая, Россия сякая, Россию отстранят от Олимпиады». И так без конца. Иногда бывало действительно тяжело, но я не смотрела телевизор, не читала новости со своего смартфона, просто сосредоточилась на работе, и вот результат — две серебряные медали.

— А как ваши товарищи по сборной? Как они справлялись с давлением? Не только в спорте, но и с дипломатическими проблемами? На них это как-то сказывалось?

— Если честно, я не обсуждала всю эту ситуацию с товарищами по команде, потому что где-то за месяц до начала Олимпийских игр я, отстранившись от всего, сосредоточилась на подготовке. Я общалась лишь с тренерами и родителями.

— А поддерживали ли вас на Олимпиаде спортсмены из других стран?

— Да, разумеется. Дело в том, что мы, атлеты из разных стран, не так уж часто встречаемся, поэтому стараемся получать удовольствие от каждого соревнования и общения друг с другом, ведь потом такой случай может и не представиться. Замечательное чувство, когда иностранцы поддерживают и относятся к тебе по-доброму.

— Разумеется, ситуация с церемонией закрытия Игр не могла вас не расстроить, ведь вы хотели в ней участвовать под российским флагом, но сборной этого не разрешили. Расскажите о ваших чувствах в тот момент.

— Я решила пойти на церемонию, поскольку подумала, что, возможно, у меня просто не будет другого шанса в ней поучаствовать. Хотя я, разумеется, рассчитываю отобраться на Игры в Пекине.

— Значит, вы нацелены на новые олимпийские победы?

— Да, без сомнения.

«В художественном фильме меня могла бы сыграть Кира Найтли»

— Последнее ваше фото в Instagram — бэкстейдж со съёмки для глянцевого журнала. Что интереснее: примерять новые образы на льду или преображаться в жизни?

— Я творческий человек, мне всё интересно. Люблю придумывать образы, экспериментировать с макияжем и причёсками. Я люблю рисовать, хотя не так хорошо это делаю. Обожаю музыку, люблю ходить в театры и кино. То есть для меня вообще все виды искусства представляют интерес.

— Многие уверены, что из вас вышла бы хорошая актриса. Не хотели бы себя попробовать после завершения карьеры на этом поприще?

— Нет, я уже полностью наполнена спортом. Полагаю, вся моя оставшаяся жизнь будет связана с фигурным катанием. Никак иначе.

— Вы начитанная и образованная девушка. Вам это помогает непосредственно на льду?

— Добиваться результатов и успеха с пустой головой невозможно. Потому что любой спорт — это холодный расчёт. Необходимо много всего знать вне зависимости от рода деятельности. Нужна и математика, и хорошо поставленная речь. Потому что если у тебя хаотичная речь, то и мысли такие же. А правильно и тем более красиво говорить — тоже некий вид искусства. И фигурное катание — это искусство.

— Глупых чемпионов не бывает?

— Нет. В здоровом теле — здоровый дух.

— Ходят слухи, что японцы в Москве сняли о вас документальный фильм…

— Так и есть.

— Можете рассказать, чего зрителю ждать от этой ленты?

— Лента выйдет 30 июня, если не изменяет память. Он обещает быть интересным. Но раскрывать подробностей не буду.

— А если о Евгении Медведевой снимут художественный фильм, кто в нём может вас сыграть?

— Кира Найтли. Я же сыграла её на льду.

«Захотела научиться петь. А потом задумалась: «Медведева, ты чего?»

— Как вы ищете себе новые образы на льду?

— У меня, на самом деле, очень бурная фантазия. Иногда в голову такое придёт, что не осмелюсь даже рассказать родителям и тренерам, неловко. Посмотрят на меня: «Вообще ку-ку, что ли?». Иногда иду по улице — и вдруг прилетает шальная идея...

— Какая была последней?

— «Хочу научиться петь». Но потом начала размышлять вслух: «Медведева, ты чего?» Да, действительно, думаю, и чего это я...

— Откуда у вас столько времени?

— Ну вот в том-то и дело, что его нет, чтобы научиться петь.

— У вас довольно-таки необычные музыкальные предпочтения.

— Есть такое.

— Перед произвольной программой вы признались, что прослушали четыре альбома любимой группы — той самой, с которой встречались на церемонии закрытия Игр.

— Именно.

— Почему не классическая музыка?

— Потому что если много слушать музыку, под которую ты катаешься, а это в том числе и классика, то пропадает ощущение полёта души. Она заедает, начинает утяжелять мозги. Согласитесь, бывает такое... Ну, вы же ненавидите песню, которая установлена у вас на будильнике, правильно? Поэтому вы в наушниках её не слушаете. Для чего? Для того чтобы её слушать на рингтоне будильника и присутствовало желание просыпаться, правильно? И так же с музыкой, под которую мы катаемся. Я уверена, что многие фигуристы не слушают в наушниках свою музыку. У меня её даже в плейлисте нет. Потому что мне важно вкладывать душу. А если долго слушать эту музыку, то она наоборот эту душу начинает забирать.

— О чём вы думаете, когда катаетесь, смотрите ли на зрителей и их реакцию?

— На трибуны я никогда не смотрю почему-то, только на судей и внутрь себя. А размышляю обычно исключительно из серии «Что у меня не так?» Если понимаю что, пытаюсь это исправить. Времени нервничать и пугаться особо нет. Это как раз-таки тот самый холодный расчёт, о котором я говорила. Если что-то мешает этому холодному расчёту — нужно это убирать. И никакой романтики во время проката нет, к сожалению. Ну, немножечко я её почувствовала в произвольной программе на Олимпиаде. Это было, конечно, волшебно.

— То есть это был первый случай в карьере, когда вас так захлестнули эмоции?

— Да. Но именно от эмоций и общей атмосферы. От собственного катания я уж не зареву.

— Вы перед Олимпиадой говорили, что это особенный турнир и воздух будет наэлектризован, а когда вернулись, заявили, что было спокойнее, чем на чемпионатах Европы и мира…

— Спокойнее, и намного. Почему? Наверное, потому что один или два раза в жизни такое бывает, нельзя давать волю эмоциям. Именно поэтому выходила абсолютно сосредоточенной. Понимала, что если дать волю нервам, то можно всё испортить.

«Часть игрушек с Олимпиады отправили ребятам в детский дом»

— После Игр вы признались, что на вас в соцсетях подписалось около 400 тысяч человек. Как справляетесь с новой волной популярности?

— Уже общее число перевалило за 500 тысяч.

— С ума сойти…

— А с популярностью свыкаюсь. На улице в Москве меня почти все узнают. И это мотивирует на новые свершения.

— Алине Загитовой поклонники подарили щенка. А вам какие подарки предлагали?

— Свою любовь. Мне этого достаточно.

— После церемонии закрытия вы с Екатериной Бобровой провели прямой эфир в Instagram, во время которого показали все свои подарки. Сколько мешков игрушек собрали для вас?

— Шесть!

— Где они?

— Ни одна не пропала бесследно. Игрушка, поднятая с олимпийского льда, считается дорогой и святой. Часть из них мы с Алиной подарили в школе детям, часть отправили ребятам в детский дом. Вообще, чем больше игрушек, тем больше людей будут счастливы.

— А бывало, что на лёд выбрасывали что-то неожиданное, скажем так?

— В моей практике пока что такого не было. Но некоторым фигуристам передавали оригинальные приветы.

— Какие?

— Мальчикам бросали женское нижнее бельё. Было такое, да. Зачем — непонятно, никто не понял.

— Вы поддерживаете отношения с фигуристами из других стран. Недавно появилась новость о вашем возможном совместном выступлении с Юдзуру Ханю.

— Не слышала. Это невозможно сделать, находясь на расстоянии. Мы тренируемся в разных странах. А для того, чтобы поставить совместную показательную программу, нужно её наработать. То есть выбрать музыку, поставить шаги и т.д.

— Многие фигуристы, даже закончив карьеру, продолжают кататься, поддерживать форму. А вы вообще представляете себя вне льда?

— С трудом — и то в необозримом будущем.

— 18 марта вы впервые примете участие в голосовании за президента страны. Испытываете особые чувства в связи с этим?

— Для меня это новый опыт. Потому что такого ещё в моей жизни не было.

— Если бы вы не были публичным человеком и известной на весь мир спортсменкой, а студенткой, то отнеслись бы к этому столь же серьёзно?

— Наверное, да. Я к каждому новому опыту в своей жизни отношусь достаточно серьёзно. Потому что понимаю, он мне потом пригодится.

— В России многие спортсмены после завершения карьеры уходят в политику. У вас есть чёткие жизненные принципы, любовь к родине, уважение к труду, плюс вы уже обладаете искусством дипломатии... Не хотели бы заняться детско-юношеским спортом, к примеру, помочь его развитию?

— Сейчас для меня самое главное то, чем я занимаюсь сегодня. Единственно, что могу повторить — моя жизнь навсегда связана с фигурным катанием. Всё ещё поменяется 150 раз к тому моменту, как я решу повесить коньки на гвоздь. И мы все это прекрасно знаем. Поэтому загадывать я сейчас не то что не могу, а не имею права.