Певица Юля Чичерина в беседе с RT назвала «неожиданным поворотом» запрет ФИФА её выступления в рамках мероприятия ЧМ-2018 в Ростове-на-Дону. Исполнительница уверена, что такой шаг связан с её активной позицией по проблеме Донбасса и частыми поездками в зону конфликта. Певица подчеркнула, что сочувствует функционерам из ФИФА, которые приняли такое решение.
— Юлия, когда и от кого поступило предложение выступить на Фестивале болельщиков ФИФА?
— Предложение где-то выступать — это совершенно стандартная процедура. В интернете находится контакт концертного директора, договариваются, оговариваются условия. Всё было как обычно. Несколько недель назад все договорились, прислали предоплату, были уже билеты куплены. Это был, конечно, неожиданный поворот.
— От кого пришло приглашение об участии?
— Приглашение на концерт?
— Да.
— Я не занимаюсь этими вопросами, у меня есть концертный директор. Пришло от кого-то, от организаторов.
— Какие песни вы собирались исполнять и в каком количестве?
— Меня в России довольно часто просят на концертах не петь военные песни. Такое бывает, и я всегда иду навстречу. Или, наоборот, говорят: «Давайте пойте нам военные песни, мы хотим их слушать». А если говорят: «У нас детский праздник (или день рождения, или ещё что-нибудь), мы не хотим грустить, спойте нам только весёлые»... То есть не то чтобы я всех заставляю слушать мои песни. У меня очень много песен. Есть весёлые, есть грустные, есть потанцевать, есть поплакать, есть попеть. Всё что хочешь. Я же уже старый и профессиональный артист.
— Отмена вашего выступления — это официальный ответ от ФИФА?
— Да, моему директору пришло это письмо.
— Как они мотивировали свой отказ?
— Это было письмо на английском языке. Причём с подписью женщины с украинской фамилией. Она объясняла это тем (не точно цитирую), что в репертуаре песни с военной тематикой и, даже если я не буду петь эти песни, всё равно так или иначе я связана с войной. И ещё там несколько параграфов о том, что никому не надо показывать это письмо.
— На ваш взгляд, имелась в виду какая-то конкретная военная операция? Это военные действия в Донбассе?
— Да, естественно, военные действия в Донбассе. В Донбассе идёт война уже больше четырёх лет. И там убивают русских детей, стариков, женщин и всех остальных. И я езжу туда, в Донбасс, поддерживать своих сородичей. Я пою им песни, бодрю их, потому что времена тяжёлые, а я могу развеселить, есть у меня такой дар. У меня есть несколько песен и клипов, посвящённых этой теме, и конечно, не все любят эти песни, не все любят эти клипы. И даже блокируют их в сети.
Мне поступают угрозы с той стороны каждый день. Мне срывают концертные мероприятия. Но это всегда было как бы очень скользко, лживо и подло, исподтишка. Допустим, фейковое заминирование концерта или заминирование гостиницы, где я живу.
— Но это происходило не в России?
— Это было не в России. Но иногда случается и в России. Но так нагло присылать об этом письма — это, конечно, первый раз.
— Какая у вас была первая мысль при получении этого письма?
— Я удивляюсь сначала, конечно. Потом смеюсь. Я привыкла уже на самом деле ко всем этим штукам. Эта война закалила меня за эти четыре года.
— Если бы была возможность ответить функционерам из ФИФА, что бы вы сказали?
— Я бы ничего не стала им говорить. Я сочувствую им. Я не разговариваю как бы с «ФИФАМИ».
— Что за история с блокировкой ваших страниц в соцсетях?
— Конечно же, я поделилась со своими друзьями в соцсетях такой странной историей. И с утра обнаружила, что мой аккаунт заблокировали.
Два раза подряд. Ну, это весело, в принципе. Хорошо, что я независима от социальных сетей и пользуюсь ими из-под палки. Я же медиаличность, мне нужно оставлять какие-то новости о себе.
— Знаете ли вы об аналогичных случаях недопуска ваших коллег, ваших единомышленников к выступлениям на фестивале ФИФА?
— По-моему, пока я единственная на этом фестивале, кого запретили. Но это круто. Ты знаешь, это так романтично для рокера — быть запрещённым. Я, по-моему, единственный запрещённый рокер на Земле.
— Вы говорили, что выступаете с концертами в Донбассе, много общаетесь там с людьми. Расскажите, что говорят сами люди о том, что сейчас там происходит.
— Люди живут, люди привыкают, ко всему приспосабливаются. Конечно, это нечеловеческие условия. Но на самом деле такие ситуации людей очищают, восстанавливают ценности. Вся бытовая труха отваливается. Ты ценишь каждый день, каждый момент своей жизни. Но это русские люди — они всегда такие. Просто не все русские сейчас в беде, а только Донбасс.
И я считаю, что зря не обращают на это внимание здесь, в России, — не так сильно, насколько бы это надо. Потому что если вы закрываете глаза на такую беду, то она всё равно потом приходит к вам. Это закон природы. Поэтому очнитесь, люди!
— Вы будете поддерживать дальше, выступать там с концертами, есть уже какие-то планы?
— В Донецке, в Донбассе? Конечно. Я выступаю. У меня уже есть целая концертная программа, например с симфоническим оркестром в Донецкой филармонии имени Прокофьева. Я езжу туда и просто под гитарку там пою. Детям, солдатам, всем. Конечно, я буду туда ездить. Там у меня все мои хорошие друзья, близкие. Я им нужна, они нужны мне. Никакая ФИФА мне ничего не перебьёт.
— Как бы вы обратились к своим зрителям в России?
— Я просто прошу: хотя бы не будьте равнодушными. Не закрывайте на это глаза. Ну прятать голову в песок, конечно, можно. Но это потом поперёк выходит.
— Юля, вы упомянули, что вам угрожали украинские националисты. Расскажите об этом.
— На самом деле эти угрозы — они не страшные. Только в сетях они такие смелые — те, кто «укробандеровцы». Когда они попадают в плен, например, я много видела, — они очень разговорчивые, с таким энтузиазмом сдают своих товарищей, хотят помочь. Видно, что они очень хорошие добрые люди. Это только на вид они понтуются друг перед дружкой. В 1940-х годах стучали при фашизме на партизан советских. И сейчас то же самое происходит.
Стучат — и тебя блокируют в соцсети. Хорошо, что это не та кровавая война, как было до этого. Все-таки всё более или менее гуманно, так сказать, визуально.
— Расскажите про свою собаку. Вы со всей своей семьёй отправляетесь в эти поездки?
— Рекс ездит со мной с 2014 года. Тоже в Луганск, Донецк. Он ездит к детям, они его очень любят. Когда мы приехали в Луганск в детский дом на Новый год, это была, пожалуй, первая детская радость — когда они увидели собаку. Они сидели с разбомблёнными, простреленными воротами, окна выбитые, им было страшно, детишкам. Их в подвалы прятали.
И тут пришёл Рекс и очень всех развеселил. Рекс — бескорыстный общественный деятель. Он уже очень взрослый, и его дети — они все служат сейчас в Донбассе. Многие занимаются поиском взрывчатых веществ и взрывчатых устройств и делают успехи. Спасают жизни. Нам сообщали, что одна спасла группу людей, обнаружила минирование в городе. Вся моя семья участвует в этом.