«Я никогда не напрашиваюсь в сборную»: Воронов о Кубке мира в Китае, российском баскетболе и «ветеранском» возрасте

«Почти никогда не горжусь собой после матчей, хвалю только после тренировок»

— Эксперты и болельщики называют вас самым стабильным баскетболистом «Зенита» на протяжении двух последних сезонов. Удивлены?

— Никогда бы не подумал. Остаётся только принять эту похвалу, поблагодарить людей за столь высокую оценку моих стараний и делать всё возможное, чтобы как можно дольше оставаться на этом уровне.

— Вам льстят подобные слова?

— Мне приятно, поскольку стабильность — признак мастерства. Всегда находятся баскетболисты, которые могут выстрелить в одном отдельно взятом сезоне, а потом снизить требования к себе. Да, подобное происходит во всех видах спорта. А другие находятся на стабильно высоком уровне. Важно, когда ты способен выполнять то, что от тебя ждут партнёры и тренер. Если можешь прыгнуть выше головы — супер, но главное — не опускаться ниже определённой планки.

— Часто испытываете гордость за свою игру после матчей?

— Почти никогда. Главное, мои успехи радуют семью, родителей. Только после тренировки могу выйти уставшим и сказать самому себе: «Молодец! Хорошо поработал». Это касается и занятий в зале, на площадке, и лёгкой атлетики — всё это составляющие баскетбола. Могу поставить себе галочку — выполнил тот объём, который планировал. А иногда чувствую, что сделал меньше, но такое случается редко. Просто каждый день по ходу сезона ты физически не в состоянии отработать две тренировки. Где-то можешь выполнить меньший объём, но подойти к игре в хорошей форме. Я корректирую нагрузку в зависимости от своей физической формы.

— Вам важно самому испытывать удовлетворение от проделанной работы или нужно чьё-то одобрение?

— Всё равно самый главный критик для себя — я сам. Понятно, что прислушиваюсь к мнению тренерского штаба, и тренеры корректируют мои нагрузки. Я нахожусь в том возрасте, когда принимаешь всю персональную критику, если она адекватная. Если тренер тобой недоволен, значит, нужно делать что-то иначе, лучше. Но с опытом начинаешь понимать, что от тебя ждут и чего требуют.

— Российские баскетболисты часто говорят, что иностранные тренеры относятся к ним несправедливо. Кто из специалистов по ходу вашей карьеры отличался этим?

— Недавно анализировал и понял, что я всегда усиленно трудился. Если бы не работал так — просто не стал бы собой. В детстве никогда не был сильнейшим, всего добивался через труд. Наш тренер в Лермонтове собрал 15 мальчишек 11–12 лет. У него была мечта, чтобы все мы через десять лет играли за одну команду на профессиональном уровне. Он уже в то время давал многие современные упражнения.

А ещё постоянно устраивал турнир на вылет — каждый играл с каждым один на один, не важно, маленький ты или большой, все рубились друг с другом. И в этом турнире всегда побеждал один и тот же парень — лидер команды. Я же, помню, занял одно из последних мест, и мне было настолько неприятно, что начал ещё больше тренироваться и чаще ходить на площадку.

— Это вас закалило?

— На следующий год я играл в финале этого соревнования и одержал победу на глазах у остальных ребят. Тренер судил и, кажется, был не очень рад моему успеху, поскольку я оказался сильнее его любимчика, в которого он очень верил. Вот вам и пример. Тогда в меня не верил никто, но благодаря усиленному труду я взял верх и всем всё доказал.

— Сколько человек из той детской команды в итоге заиграло на профессиональном уровне?

— Двое доросли до сборной России — я и Никита Шабалкин. Неплохой показатель для команды из маленького города. Тренер действительно был одержим идеей сделать из нас профессионалов и придумывал много всего интересного. Например, мы играли под музыку, чтобы стать пластичнее, работали с «резиной», которая сейчас распространена повсеместно. Это был очень неординарный подход.

Помню, когда только собрались, сыграли товарищеский матч с девочками из другой команды и уступили им 50 очков. Конечно, это был позор. Но со временем начали их обыгрывать, а потом и громить. Стало неинтересно. Начали играть со старшими ребятами, и уже они ничего не могли с нами поделать. Мы все были по-настоящему заражены баскетболом. Помню, зимой нас не пускали тренироваться на площадку, так мы построили свою, украли где-то кольцо, специально покрасили щит. Конечно, миллион раз пересматривали матчи НБА.

— И всё же что можете сказать о своих тренерах?

— Для меня не имело значения, как я играл. Несмотря на все успехи, я всё равно шёл и усиленно тренировался. Очень много работал под руководством Саши Груича в «Динамо». Всегда начинал заниматься за час до начала тренировки и потом работал ещё час после её окончания. Утром и вечером. Практически каждый день. А Сергей Базаревич запрещал мне это делать, поскольку считал, что у меня не остаётся сил на сами тренировки. Если хочешь стать лучше, будешь к этому стремиться, и не важно, стоит тренер над душой или нет.

Скорее нужно, чтобы он направил твою работу в правильное русло. Но есть масса примеров, когда талантливые баскетболисты не раскрывались на высоком уровне, поскольку ленились. Я знаю несколько таких ребят, которые не воспользовались своим шансом и уже закончили со спортом. Если ты лентяй, ни один тренер не заставит тебя работать.

«Я хотел попасть в сборную России только из-за спортивных штанов на клёпках»

— Раньше вас считали исключительно баскетболистом оборонительного плана…

— Даже Владимир Гомельский как-то написал, что я практически не участвую в нападении. Но с годами всё изменилось — стал опытнее, увереннее в себе. Сейчас я занял ту нишу, которую мог занять. Мне уже не стать Алексеем Шведом, Стефеном Карри или Виктором Хряпой. Просто делаю то, что у меня лучше всего получается. Все тренеры, которые работали со мной, знали, что я очень хорош в обороне. А после перехода в «Зенит» благодаря доверию Василия Карасёва я начал неплохо действовать и у чужого кольца. Хотя так же мог играть ещё в «Динамо», но тогда не удавалось доказать это тренерам.

— В мае вам исполнится 33 года. Задумываетесь о возрасте?

— Понимание, что ты не мальчик, приходит, когда дают возможность передохнуть на тренировках или разрешают не приходить на занятия по желанию, которые посещают молодые. На самом деле с ребятами часто шутим, что у нас в стране 33-летний порог является неким клеймом. Но посмотрите на НХЛ, НБА. Яромир Ягр играл за океаном до 44 лет. У нас Захар Пашутин выходил на паркет до 38. В этом плане мне понравилось высказывание нашего нового тренера Жоана Плазы. На первом же занятии он заявил, что ему не так важно, сколько человеку лет, а важно, как он работает. Прогрессировать ты можешь и в 18, и в 38.

Понимаю, что у меня нет десяти лет карьеры впереди и я не становлюсь быстрее и моложе. Поэтому приходится уделять организму больше внимания. Теперь нужно работать вдвое больше по сравнению с тем временем, когда я был молодым. Но если ты в 33 сильнее молодых, почему должен уступать им дорогу? Сейчас же между нами и молодёжью пропасть. Мы в 17—18 лет уже играли на серьёзном уровне с мужиками, а сегодня перспективными считают даже 23-летних.

— Как нынешняя молодёжь относится к индивидуальным тренировкам и восстановлению?

— Раньше всего этого не было вообще. Если бы в юности у меня имелись те ресурсы, которыми они могут пользоваться, играл бы намного лучше. Не могу сказать, что ребята относятся к тренировкам внимательнее. Конечно, есть молодые, которые хотят работать и стремятся к чему-то, но сейчас у людей немного другой менталитет.

Чётко помню, как в своё время хотел попасть в сборную России, потому что там выдавали спортивные штаны Reebok на клёпках. Для меня это было что-то нереальное. А сейчас у ребят любая экипировка, телефоны, машины. Они даже не понимают, что такое зашивать кроссовки. С одной стороны, это хорошо, с другой — исчезает стремление. Особенно это касается мегаполисов, тем более детей из состоятельных семей.

А выбиваются чаще всего люди из небольших городков, которые ничего не имеют. В сборной России на Олимпийских играх — 2012 не было ни одного москвича. Да и сейчас смотришь на некоторых способных парней и думаешь: «Какие же вы ленивые!» Их вроде бы толкают вперёд, у них есть всё для работы, но они ничего не хотят. А когда петух клюёт в одно место, чаще всего бывает поздно.

— Почему так происходит?

— Помню, в ЦСКА детский тренер, молодой парень, спросил у меня: «Когда уже приведёшь своего»? Я ему в ответ: «Да у тебя вон сколько детей». А он: «А как я могу заставить маленького игрока бегать, прыгать, тренироваться, если его привозят на машине, а водитель несёт за ним сумку с формой?» Какой стимул может быть у такого ребёнка? Нет, конечно, это не везде, но если у нас была цель выбиться, уехать из своего маленького города, попасть в сборную, то сейчас всё немного иначе.

— Как находить талантливых ребят?

— Нужна система отслеживания молодых баскетболистов, с помощью которой можно было бы мониторить все детские команды. Необходим также плавный переход во взрослый баскетбол, потому что начинающие баскетболисты из Суперлиги-1 и Суперлиги-2 зачастую просто не могут конкурировать с игроками из Единой лиги ВТБ. Чтобы настроить такую систему, нужны деньги, но, к сожалению, в российском баскетболе нет 25 Сергеев Галицких.

Зачастую у нас клубы, получая деньги на ближайший год, даже не могут ответить на вопрос, не придётся ли им после его окончания сниматься с турнира. Даже у «Химок» были проблемы. В «Локомотиве» урезали финансирование. Сейчас там хотят построить баскетбольную академию, но в стране нет таких академий, как у футбольных клубов. Есть только обычные ДЮСШ.

— Возможно, проблему можно было бы решить, если бы в национальном чемпионате участвовало больше команд…

— Двумя руками за. Понимаю, что Единая лига ВТБ — коммерческий проект, но не понимаю, почему там играла грузинская «Вита», а команды из Новосибирска не было. Не понимаю, почему участником турнира является польская «Зелена Гура» вместо коллектива с Дальнего Востока. У нас достаточно команд, которые бы выглядели не хуже — даже при условии, что там играло бы минимум легионеров.

Да, есть вопросы по инфраструктуре, но они решаемы. Построить новые залы на 5—6 тысяч можно в каждом городе. Создайте условия для команд, и вы увидите, сколько детей заинтересуется баскетболом! Во Владивостоке я играл несколько раз, и там всегда был аншлаг. В той же Самаре очень любят баскетбол и собираются строить зал, а мы играем в Риге при 250—300 болельщиках. Для кого?

— Когда вы в последний раз приходили на тренировку, смотрели на молодого игрока и поражались его умениям?

— Чаще разочаровываешься. Если во второй команде люди не могут элементарно вести мяч левой рукой, это плачевно. Конечно, порой видишь перспективных парней, но потом узнаёшь, какие они лентяи. Хотя есть и работоспособные ребята, но удивляться в положительном ключе приходится не так часто. Большая проблема, когда ты в 21—23 года чего-то не умеешь и к тому же ничего не хочешь.

— Несколько лет назад многие были уверены, что в сборной России с уходом Андрея Кириленко, Виктора Хряпы, Александра Кауна и других знаковых баскетболистов начнётся неизбежный спад. Нет ли у вас ощущения, что самое страшное впереди?

— К сожалению, есть. Возьмите все отечественные команды и уберите баскетболистов, родившихся до 1990 года, — сразу ощутите недостаток россиян. Игроков упомянутого вами уровня вообще единицы. Да, талантливые ребята будут появляться, но непонятно, смогут ли они заиграть, как их предшественники. Поэтому страшновато.

Может быть, если в стране всё будет хорошо, люди задумаются, почему испанцы и сербы одерживают победы. Простой пример: в некоторых кругах принято критиковать «Автодор» и его президента Владимира Родионова. Но скольких игроков там воспитали! В Саратове начинали свой путь Евгений и Захар Пашутины, Виктор Хряпа, Сергей Моня, Владимир Веремеенко, Артём Забелин, Семён Антонов, Никита Михайловский, Артём Клименко.

«Меня всё устраивает в Петербурге, напрягают только темень и серость в январе и феврале»

— В отборочном турнире к ЧМ вы не приняли участия ни в одном матче…

— Я вообще давно не появлялся в сборной, хотя в концовке прошлого года показывал, пожалуй, лучший баскетбол в карьере. Видимо, пока недостаточно хорош для Базаревича.

— Верите, что вас всё-таки вызовут?

— Нет. При нынешнем наставнике — 99 к 1, что никто не позвонит и не предложит приехать на сбор перед Кубком мира, не говоря об окончательной заявке.

— Но ведь для вас ЧМ может стать лебединой песней в составе сборной России.

— Думаете, это кого-то волнует? Повторюсь, в прошлом году и в начале нынешнего я показывал хороший баскетбол. Стили Базаревича и Карасёва во многом схожи. Я играл у обоих и считаю, что если не нужен сборной даже с такой игрой, то это решение тренера.

— Нет желания позвонить Базаревичу и прояснить ситуацию?

— Я никогда не напрашиваюсь. Это неправильно. Если тренер принял такое решение, значит, у него были на то веские основания. В любом случае отвечать за результат будет именно он. Если нужен — открыт для приглашений. Но, наверное, звонок от Базаревича поступит, только если у него по какой-то причине не останется «вторых» и «третьих» номеров. Хотя, разумеется, я желаю всем парням только здоровья, а команде — всего наилучшего

— У вас остались ещё мечты в баскетболе?

— Я уже играл на ЧМ. Конечно, хочется сражаться за трофеи, но, к сожалению, возможности не всегда позволяют. Если же говорить о карьере, хочу каждый день доказывать, что я лучший. На тренировках. В матчах. Доказывать себе, соперникам, тренерам. Хотел бы я полететь со сборной в Китай? Конечно. Но я понимаю, что двери в сборную для меня практически закрыты. Будь я моложе на 10 лет, переживал бы очень сильно. Сейчас же в этом есть свои плюсы, поскольку больше времени удаётся проводить с семьёй. В последние годы я к тому же работаю с персональным тренером. Так что во всём нужно видеть позитив. Делай что должен, и будь что будет.

— Можете сказать, что баскетбол в настоящий момент делает вас счастливым?

— Безусловно. Всегда придерживался той точки зрения, что я должен делать то, что от меня зависит. А вещи, находящиеся не в моей компетенции, контролировать просто не могу. Но я получаю удовольствие от каждой тренировки, игры, перелётов, общения с партнёрами. Это своего рода допинг. Ты каждый день что-то делаешь, ловишь кайф от конечного результата.

— О чём в первую очередь думает возрастной игрок, когда подписывает контракт с клубом?

— Раньше, когда не было семьи, — только о баскетболе. Мне было всё равно, куда ехать и где жить. Главное — играть и развиваться. Несколько раз в карьере у меня случалось такое, что терял в деньгах в три-пять раз, но рассматривал это как шаг назад ради двух шагов вперёд в будущем. Сейчас, конечно, я должен задумываться об удобстве семьи, понимать, где придётся жить сыну и жене. С другой стороны, супруга всегда готова поехать за мной. Но если, условно, мне бы предложили играть за рубль в Санкт-Петербурге или за полтора — на Сахалине, я бы выбрал Питер — более комфортные условия для себя и семьи. При этом у меня есть правило: семья должна жить вместе, и жена меня в этом вопросе полностью поддерживает.

Понимаю, что супруга в настоящий момент идёт мне на уступки, поскольку у неё тоже есть амбиции развиваться и работать, но с моим графиком это тяжело. Однако после окончания карьеры я тоже готов идти на уступки и больше времени уделять детям. Вообще, жён спортсменов можно сравнить с жёнами декабристов. Им приходится очень непросто. Моя супруга, например, никогда не жила за пределами Москвы, но тут появился джигит из Лермонтова и забрал её. Ей было тяжело перебираться в незнакомый город от семьи, друзей и привычного быта. Очень благодарен ей за это. Мой дом — моя крепость.

— Санкт-Петербург для вас — особая история или просто очередной город, в котором приходится играть?

— Хотел бы задержаться здесь на максимально долгий срок. Мне очень нравится город и сам клуб. Для меня большая честь быть капитаном «Зенита». У меня сложились добрые отношения и с болельщиками команды. Надеюсь, своей игрой и самоотдачей на площадке не подвожу ничьих ожиданий. Не знаю, что будет после окончания контракта, но я бы задержался в Питере до тех пор, пока не решу повесить кроссовки на гвоздь окончательно. А что будет после, загадывать не берусь. Меня всё устраивает в Северной столице, разве что только темень и серость в январе и феврале напрягают. Честно, было тяжеловато. Ты просыпаешься, открываешь шторы, и ничего не меняется.