«Не могу позволить себе молчать»: Ласицкене о критике ВФЛА, борьбе за права спортсменов и нейтральном статусе

— В каком состоянии вы начинаете олимпийский сезон?

— К сожалению, не в том, в каком бы хотелось. ВФЛА и спортсмены находятся в очень плачевном положении. Последние три года мы выступали в нейтральном статусе, а сейчас даже на это не имеем права. Каждый старт для меня очень важен, мне необходима конкуренция на самом высоком уровне. Происходящее сейчас негативно влияет на подготовку к Олимпиаде, если вообще удастся на неё поехать.

Однако я продолжаю верить, что всё наладится, тренируюсь с полной отдачей, работаю над собой. Если до окончания зимы ситуация не изменится, буду участвовать во внутренних соревнованиях. Впереди меня ждёт очень интересный старт «Битва полов», чемпионат России. Честно говоря, уже настолько ко всему привыкла, что на моём настрое эти проблемы никак не сказываются.

— Ещё до решения WADA отстранить Россию на четыре года стало известно, что вы исключены из состава участников турнира в Глазго. Есть ли выход из этой ситуации?

— Это не самая большая неприятность. На данный момент я вообще не могу выступать за границей. Да, ситуация с соревнованиями в Глазго оставила осадок. Но я стараюсь не обращать на это внимание. Ведь в то же время есть организаторы, которые с нетерпением ждут у себя россиян даже под нейтральным флагом. Именно наши спортсмены создают конкуренцию, а некоторые дисциплины без нас и вовсе потеряют свою зрелищность. Но сейчас мы боремся с более глобальными проблемами.

— Есть ли у вас представление о том, как должна проходить эта борьба?

— Я должна сражаться исключительно в секторе, с планкой и со своими соперницами. Но на протяжении четырёх лет мне приходится самой заниматься и другими вещами: вести диалоги с чиновниками, задавать им вопросы, писать открытые письма. Да, я бы поступала так в любом случае, так как выступаю за чистый и честный спорт. Но сейчас легкоатлеты попали в страшную ситуацию и вынуждены участвовать в этой борьбе, вне зависимости от своего желания. К сожалению, наши действия игнорируются. Разумеется, это нас не остановит, мы имеем право выходить на старты.

— Как вам удаётся соблюдать баланс между тренировками и борьбой за свои права?

— Если бы я молчала, этот баланс бы сбился. К сожалению, у нас уже есть опыт 2016 года, когда спортсмены находились в полном неведении, потом подали коллективный иск, но это ни к чему не привело. И в 23 года мне пришлось пропустить первую Олимпиаду. А для кого-то она могла стать последней. Я не могу себе позволить молчать, тихо тренироваться и просто ждать в сторонке. Ведь поднятые нами вопросы должны помочь будущим поколениям атлетов, обратить внимание на важные темы.

Например, комиссия спортсменов просила перенести выборы главы ВФЛА на более ранний срок. Мы били в колокола с конца года, потому что понимали, что комитет по допуску World Athletics должен видеть, что Россия пытается исправить ситуацию. А у нас принимаются только косметические меры и становится только хуже.

— Консультировались ли вы с юристами по поводу вопроса о вашем попадании на Олимпиаду в Токио?

— ВФЛА отстранена, мои права давно нарушены. В 2016 году мы уже ходили в суд. Я была такой же чистой спортсменкой, как и сейчас, но мне отказали. Сейчас необходимо заниматься восстановлением статуса федерации, её возвращением в легкоатлетическую семью.

— Каково продолжать тренироваться, зная, что ситуация только ухудшилась, что вы не имеете возможность выходить на старт на международном уровне?

— Иначе никак. Если человек любит своё дело, верит в него, то у него найдутся силы. Опустить руки — самое простое, что можно сделать. Поэтому даже не смотрю в эту сторону. Продолжаю тренироваться с надеждой на новые старты, на то, что у меня будет возможность защитить статус чемпионки мира по лёгкой атлетике в помещении, что удастся планомерно подойти к Олимпиаде. А как жить по-другому?

— Как на сложившуюся ситуацию отреагировали ваши иностранные коллеги?

— Я бы не сказала, что с кем-то из них тесно общаюсь. Думаю, если и есть такие люди, которые искренне переживают, то они не хотят лишний раз возвращаться к этой болезненной для меня теме. Да, меня жалеют, но мне не нужна жалость. Главное, что меня поддерживают близкие и болельщики.

— Значит, в процессе подготовки к соревнованиям вы стараетесь абстрагироваться от остального мира?

— Мы с моим личным тренером Геннадием Габриэляном сами по себе. Тренируемся на базе ЦСКА, иногда возвращаемся в наш родной Прохладный. Да, можем поехать и на общие сборы, но пока мне это не нужно. Я со всем справляюсь сама, организационными вопросами занимается менеджер. Очень помогают муж и друзья.

— Для комиссии спортсменов ВФЛА вы создали отдельную страницу в Instagram. Много ли времени отнимает данная деятельность? Какой отклик она получает?

— Честно говоря, пока нам пришло не так много писем. Кто-то присылает слова поддержки, кто-то задаёт вопросы. Что-то мы знаем, над чем-то лишь собираемся работать. Например, спрашивают про критерии отбора в сборную, экипировку. Пока комиссия действует в рамках уже имеющегося устава, но мы хотим расширить наши полномочия, увеличить состав участников, организовать живой рабочий процесс. Да, на это требуется время, но мы знали, на что идём и чего хотим.

— Каковы ваши цели?

— Комиссия работает над тем, чтобы нынешняя ситуация вокруг ВФЛА больше не повторилась, чтобы наши коллеги были надёжно защищены и имели возможность выходить на старт, чтобы это видело подрастающее поколение. В 2016 году я сама ещё была молодой и мне никто ничего не мог объяснить. Мы хотим показать, что выступаем за справедливость.

— В отличие от других видов спорта, ситуация в лёгкой атлетике только ухудшается. Допускаете ли вы, что ничего так и не удастся изменить?

— К сожалению, такая вероятность есть, ведь за четыре года ничего не произошло. Но нужно продолжать бороться, тренироваться, искать справедливость. Я всем сердцем желаю, чтобы что-то поменялось. И делаю для этого всё, что от меня зависит. Не знаю, к какому результату это приведёт, но плохие мысли, конечно, тоже закрадываются.

— Как вы от них спасаетесь?

— Просто отбрасываю, отвлекаюсь, говорю себе, что всё будет хорошо. Да, у нас есть негативный опыт, но за четыре года поменялись и сами спортсмены. Теперь мы готовы рвать и метать, идти до конца. И лично я к этому готова.

— Допустим, что ситуация всё же не изменится до Олимпиады в Токио. Каковы будут ваши действия?

— Честно говоря, пока так далеко не загадывали. Потому что ещё есть надежда, что летний сезон мы начнём хотя бы в нейтральном статусе. Да, абсурд, что это для нас является прогрессом, но другого выбора нет. Но если ВФЛА останется в прежнем положении, никакой суд не поможет.

— Верите ли вы, что в самой федерации что-то изменится?

— Мне бы очень хотелось. Но для этого должна прийти новая команда с другой философией, с желанием реально помогать, бороться за права спортсменов. Нужен капитальный ремонт. Но пока даже между ВФЛА и IAAF нет диалога. В нашей федерации так и заявляют, что всё зашло в тупик.

— Существует мнение, что спортсмену стыдно выступать под нейтральным флагом. Как лично вы к этому относитесь?

— Стыдно, что в принципе дошло до такой ситуации. Есть внутренние проблемы, которые за четыре года так никто и не решил. Люди не понимают, что спортсмен очень многое отдаёт своему делу. Век легкоатлета заканчивается в 40 лет, и у меня нет времени ждать, когда положение улучшится. Я спортсменка, я показываю свой профессионализм и завоёвываю медали в секторе. Для меня недопустимо, чтобы моя карьера была разрушена таким образом. Пожалуйста, сделайте всё возможное, чтобы защитить мои права! Кроме того, все прекрасно знают, что мы из России. Мне кажется, некоторые удивляются, когда видят рядом с нашими фамилиями нейтральный флаг.