Фальшивый чемпионат: почему медали Логинова — слабое утешение для сборной России на ЧМ по биатлону

Подведение итогов положено начинать с завоёванных трофеев. Если бы этим всё ограничивалось, можно было бы даже гордиться тем, что поединок, с одной стороны которого стояла выигравшая командный зачёт могущественная норвежская сборная, а с другой — российский «воин-одиночка» Логинов, закончился со вполне пристойным счётом — 10:2, если считать по медалям. У нас не было личного золота в мужском биатлоне со времён ЧМ-2008 — и вот оно. Чем не повод для радости? Но радоваться не получается. Почему?

Есть старый анекдот о том, как человек пришёл в магазин с претензией, что ему продали фальшивые ёлочные игрушки. Продавец долго недоумевал. Что-то разбилось? Нет. Раскрашены плохо? С этим тоже всё в порядке. Сияют? Тоже да. Тогда в чём же дело? «Не радуют они. Совсем не радуют», — ответил незадачливый покупатель.

Таким же «фальшивым» вышел и чемпионат мира в Антерсельве для сборной России: медали есть, а вот с радостью не складывается — всё потонуло в кляузах и разборках. Ещё до того, как было отправлено ставшее печально известным письмо в итальянскую полицию, которое написала антидопинговый менеджер Международного союза биатлонистов (IBU) Сара Фуссек-Хаккарайнен, мы узнали, что во всех бедах российской сборной и Логинова в частности якобы виноват личный тренер чемпиона мира Александр Касперович.

Дело в том, что, как сообщил журналистам президент СБР Владимир Драчёв, именно этот наставник, явившийся на трассу с чужой аккредитацией, стал причиной разбирательства в IBU, которое, собственно, и побудило госпожу Фуссек написать в полицию.

Следует заметить, что это была не первая версия Драчёва. Первая была озвучена на бирже стадиона чуть ранее и сводилась к тому, что источник российских бед — четырёхкратный олимпийский чемпион Александр Тихонов. Мол, именно он первым заговорил о том, что российского тренера снабдили аккредитацией коллеги из соседней страны, вот IBU и встал в позу.

Вся эта история с поиском виноватых была весьма показательна. На протяжении чемпионата Владимир Драчёв неоднократно общался на бирже с президентом IBU Олле Далином. Общение носило дружеский характер (и это было очевидно), но президент СБР так и не задал шведу основной вопрос: на каком основании один из сотрудников IBU, то есть организации, под эгидой которой проходит чемпионат мира, позволяет себе действия, превратившие праздник в скандал достаточно крупного масштаба, никоим образом не согласовав их с президентом союза? Ведь именно такой вывод следовал из комментариев Далина.

Не стану утверждать, что Фуссек превысила полномочия, — просто не знаю этого. Но задать подобный вопрос главе мирового биатлона Драчёву следовало. Причём в официальном порядке, чтобы получить официальный ответ.

Ровно тот же вопрос необходимо было официально адресовать и антидопинговому менеджеру IBU — поинтересоваться, на каком основании госпожа Фуссек считает возможным предпринимать столь неоднозначные санкции в отношении тренера и его спортсмена — лидера мирового биатлона, выступающего на ЧМ, в то время как нарушение, допущенное Касперовичем, подразумевает совершенно конкретные санкции, а именно штраф.

Ничего этого сделано не было. Драчёв просто перевёл стрелки на своих подчинённых вместо того, чтобы предпринять всё возможное для их защиты. Возможно, президент СБР просто поспешил. Но тем самым он дал понять не только Касперовичу с Логиновым, но и всем остальным членам команды, что их проблемы — их личное дело. И что ни на какую поддержку со стороны собственного руководства в случае провокационной или конфликтной ситуации им рассчитывать не следует.

В ходе двух заключительных дней чемпионата журналистам предстояло узнать, что президент СБР не доверяет собственным тренерам, меняя в прямом эфире их решения, как это случилось с мужской эстафетой, состав которой менялся по ходу предстартового дня минимум трижды, как и расстановка спортсменов по этапам.

Евгений Гараничев, вокруг фигуры которого происходили все эти действия, в интервью RT признался, что во время соревнований не заходит в интернет, не читает новостей и обычно не общается с родителями, поэтому был не в курсе происходящего, пока его телефон не начал раскаляться от звонков.

«С опозданием узнал, что Владимир Драчёв дал интервью «Матч ТВ», а после него Анатолий Хованцев тоже сделал заявление, что я не бегу эстафету. Когда услышал, что Драчёв вообще не рассматривает мою кандидатуру в качестве участника гонки, то, честно говоря, несколько опешил. Мне ведь было сказано тренерами, что я бегу второй этап, я настраивался на него. А тут вдруг шквал звонков — от родителей, сестры, знакомых», — объяснил Гараничев.

Биатлонист добавил, что растерялся и не понимал, что отвечать, так как президент СБР уже изложил свою позицию в прямом эфире.

«Естественно, сам полез в интернет, чтобы хоть как-то попытаться понять, что происходит. Смешно получается: как и что происходит в нашей команде, можно быстрее узнать из интернета, чем из самой команды», — недоумевал Гараничев.

В воскресенье Владимир Драчёв в каком-то смысле повторил историю чемпионата мира — 2011. С одной лишь разницей: девять лет назад в Ханты-Мансийске решением занимавшего тогда пост президента СБР Михаила Прохорова прямо по ходу женской эстафетной гонки был снят со своего поста Хованцев. В Антерсельве в заключительный день чемпионата старшему тренеру женской команды Виталию Норицыну предстояло узнать из СМИ, что шансов продолжить работу в следующем сезоне у него, по мнению Драчёва, нет. Это глава союза озвучил, стоя в кругу российских журналистов после женского масс-старта, в котором единственная участница от России, Екатерина Юрлова-Перхт, финишировала шестой.

Вишенкой на торте стало заявление главы СБР о том, что никакой заслуги личного тренера в подготовке Александра Логинова — человека, который принёс России золотую и бронзовую медали, — он не видит.

«Какая может быть заслуга у человека, работающего дистанционно? Есть команда, она Логинова и подготовила. Когда его тренировал только Касперович, извините, мы помним, какими были результаты», — заявил Драчёв.

Ну а теперь попробуйте поставить себя на место любого спортсмена или тренера российской команды и ответьте на вопрос, так ли уж преуспела Сара Фуссек в деморализации всей российской сборной или её письмо стало всего лишь маленьким фрагментом большого блёклого российского пазла «Антерсельва-2020».

Стоило ли руководству российской команды каким-либо образом реагировать на полицейский произвол последних двух дней? Однозначно, да. Причём выражать собственное отношение к происходящему следовало публично и резко. Просто для этого нужно уметь быстро реагировать — с подготовкой соответствующих заявлений и действий в том числе.

Ничего этого сделано не было, и не нужно теперь быть провидцем, чтобы понять, в каком контексте вся эта история, скорее всего, будет изложена в западной прессе: российского чемпиона и его тренера уличили в допинговых нарушениях, пригрозили полицией, те испугались и в спешке покинули Антерсельву, не выйдя на старт заключительной гонки. И попробуйте отказать в логике тем, кто интерпретирует случившееся именно таким образом.

После драки, разумеется, кулаками не машут, но хорошо бы уже сейчас понять: случившееся в Италии — это отнюдь не последний прецедент, наверняка будут новые. И хорошо бы заранее подготовиться к подобному развитию событий. И к тому, чтобы защищать своих, кстати. Страшно ведь не то, что нападают, — страшно сознавать, что за спиной — дыра.

Сам по себе скандал вокруг российской сборной не нов и является частью неоднократно повторяющейся истории противостояния российского спорта и всевозможных антидопинговых структур: чем больше спортивное руководство пытается договориться, тем сильнее на него давят те, кто договариваться не собирался изначально. Страдают же спортсмены. Как, например, Логинов — единственный человек в российской команде, сумевший что-то выиграть на текущем витке сезона.

Что до результатов заключительного дня, то в отсутствие Логинова они оказались у мужчин плачевны: Никита Поршнев с четырьмя промахами стал 26-м, Матвей Елисеев — 28-м, семь раз не закрыв мишени. Наверное, действительно лучше остановиться на том, что команда не выдержала психологического прессинга. Хотя даже при такой постановке вопроса непонятно, почему единственным, в отношении кого необходимо сделать организационные выводы, глава СБР склонен был видеть лишь старшего тренера женской команды.