«Я пишу свою личную историю»: Траньков о золоте Тарасовой и Морозова, роли Зуевой и профессии тренера

— Было заметно, что Жене Тарасовой достаточно тяжело кататься в Челябинске. Сказывались последствия перенесённого заболевания?

— Я бы сказал, что тяжело пришлось разве что в самом конце программы. Женя действительно болела, но тем не менее за три недели тренировок после того, как она выздоровела и вернулась на лёд, мы сумели сделать пять или шесть прокатов произвольной программы. Это много. Обычно в парном катании делают два проката в неделю, а мы с Таней Волосожар, когда катались, выполняли их даже реже. Поэтому ребята были полностью готовы к тому, чтобы выступить на чемпионате России.

— В процессе выступления Жени и Владимира в произвольной программе вы, стоя у борта, делали движение рукой, которое обычно можно увидеть на ипподроме, когда зрители шумят, подгоняя лошадь. Что имели в виду, совершая этот жест?

— Ребята, насколько помню, заходили на каскад из трёх тулупов, и я рукой показывал Вове: «Проходи!» В каскаде есть момент, когда обязательно нужно пройти на толчковую ногу. Мы над этим работали на тренировках особенно тщательно, и в финале, как мне кажется, Морозову удалось сделать свой лучший каскад из трёх тулупов за всю карьеру.

— Тарасова и Морозов — одни из немногих лидеров, которые поставили к текущему сезону новую произвольную программу. Насколько было сложно справиться с этой задачей, учитывая, что Марины Зуевой не было рядом?

— У нас было достаточно времени, чтобы поставить программу, поскольку идея этой постановки сложилась ещё весной. Тогда же мы с Зуевой решили, что короткую программу менять не станем, ограничимся произвольной. Но за неделю до контрольных прокатов этой программы как таковой у нас ещё не было, имелся только макет. Пришлось форсировать постановку, делать всё на бегу, поэтому я до последнего считал, что она получилась не слишком удачной.

— Сейчас думаете иначе?

— Иначе считают зрители, как выяснилось. Многие подходили уже после проката, говорили хорошие слова, отмечали, что программа получилась очень красивой. Я и сам начал задумываться: может, действительно, получилась неплохо? Но мне всё равно наша произвольная кажется сырой и неотработанной с точки зрения хореографии. Всё-таки наш основной специалист в этом отношении — я имею в виду Зуеву — находится за океаном.

— В какой степени Марина принимала участие в тренировочном процессе?

— Самое полное. Каждый день, когда я возвращался домой после тренировки, а эта дорога обычно занимает два часа, а то и больше, я обязательно созванивался с Мариной, отправлял ей видео, мы проводили полный анализ занятия, разбирали элементы, обсуждали планы на следующий день и так далее. Эта дистанционная помощь и чёткие практические советы Марины были очень эффективными и полезными для меня как тренера. Зуева в этом плане — прекрасный учитель.

— Вы в своё время достаточно болезненно воспринимали критику в адрес вашей с Волосожар пары. Тарасову и Морозова на протяжении последнего года постоянно сравнивали с более молодыми дуэтами, и сравнение зачастую оказывалось не в их пользу. Как и результаты. Это задевает вас как тренера?

— Мне такие сравнения на глаза в этом сезоне не попадались. А вот поддержку я, напротив, чувствовал, и это окрыляло. Ну и могу добавить, что с действующими чемпионами Европы (Александрой Бойковой и Дмитрием Козловским. — RT) у нас пока счёт 2:0. А то, что более молодые пары всё плотнее подбираются, — абсолютно нормально. Это всегда помогает двигаться вперёд. И нас с Таней мотивировало в своё время. Мы думаем не об этом на самом деле. А о том, что у нас есть один очень важный предолимпийский год, который мы должны провести максимально эффективно. Да, Женя и Володя уже могут считаться возрастными спортсменами. Но я сам примерно в таком же возрасте подходил к Олимпийским играм в Сочи и примерно понимаю, как и что нужно делать в работе.

— В вашей команде этой осенью появился Сергей Воронов (двукратный чемпион России в одиночном катании, призёр двух чемпионатов Европы. — RT). Почему он?

— Если ответить совсем честно, то у нас просто не было выбора. Я понимал, что у Тарасовой и Морозова существуют определённые проблемы с прыжками, искал специалиста, способного нам помочь, и на летнем сборе в Новогорске даже просил Кирилла Давыденко о том, чтобы мои ребята могли выходить к нему на лёд и выполнять какие-то упражнения вместе с Андреем Мозалёвым. За месяц в прыжковом отношении у нас наметился неплохой прогресс, и, когда после Новогорска мы сумели улететь на подготовку в Америку, продолжили работу над прыжками с Игорем Крокавцом.

Ну а с Вороновым всё сложилось случайно. Мы всегда были в хороших отношениях, на соревнованиях и сборах нередко жили в одном номере, много общались друг с другом. Сергей позвонил в начале октября, чтобы поздравить меня с днём рождения, а я пригласил его на тренировку. В итоге мы решили, что попробуем работать вместе. Воронов в бытность спортсменом тренировался с Алексеем Урмановым, Этери Тутберидзе, Инной Гончаренко. Этот опыт показался мне многообещающим. А главное, меня подкупило, до какой степени Сергей заряжен на серьёзную работу. Мог бы получать большие деньги достаточно лёгким трудом — подкатками, занимаясь со всеми желающими, но вместо этого выбрал неблагодарный тренерский труд.

— Что наиболее сильно порадовало вас в выступлении подопечных?

— То, как Женя с Володей провели весь чемпионат. Как тренировались, как относились к разминкам, выступлениям. Это было очень взрослое и осознанное отношение. Солидное. Не исключаю, что на судей это тоже произвело впечатление. Как и на соперников.

— В произвольной программе, тем не менее, у ваших подопечных не получился выброс.

— Это произошло не из-за ошибки, а, скорее, по причине слишком большого желания выполнить элемент максимально хорошо. Потому мне прокат и не слишком понравился: на тренировках все элементы получались у Жени и Володи абсолютно чисто. 

— Предсоревновательные тренировки, которые проходят в открытом режиме, — это какая-то особенная стратегия?

— Нет. У фигуристов есть такой приём — показывать в открытых тренировках лучшие куски программ, но мы этого не делали. Более того, раньше Женя с Володей всегда старались продемонстрировать на тренировке свою великолепную подкрутку. Я же, напротив, всё то время, что мы работаем вместе, старался убедить их: нет смысла показывать элемент, когда весь мир и без того знает, что он лучший. На тренировке нужно отрабатывать уязвимые места. Хотя в этом отношении у каждого специалиста свой подход. Я пока могу разве что делиться с ребятами собственным опытом.

— До чемпионата мира, если он в этом сезоне состоится, осталось почти три месяца. Будете искать варианты дополнительных стартов?

— Сейчас наша задача — составить дальнейший план работы. Будем смотреть, что предложит федерация фигурного катания, и уже потом делать выбор.

— И выступать в новогодних шоу?

— Таких приглашений нет даже у нас с Таней (Волосожар. — RT). Как-то не особо мы на ёлках востребованы. Да и сам я отошёл от этого, занявшись тренерской работой.

— А когда-то говорили, что разочаровались в профессии.

— Это правда. Просто в моём характере придерживаться принципа: если за что-то взялся — делай это хорошо. Работая с Тарасовой и Морозовым, я, если разобраться, пишу свою личную историю, удовлетворяю собственные амбиции. И не знаю, если честно, есть ли ещё фигурист, который выигрывал чемпионат России с двумя разными партнёршами и делал это как тренер.