«Таню нужно останавливать, а не подгонять»: Сорин о прогрессе жены, доминировании Большунова и проблемах Устюгова

— Когда вы начинали самостоятельно тренировать, то брали за основу методической работы базис Маркуса Крамера. Что изменилось в этом отношении за два года?

— Многие системные вещи остались прежними — те, что заложил Крамер. Но с опытом самостоятельной работы начинаешь замечать, чего не хватает тому или иному спортсмену. Соответственно, вносятся коррективы, в работу над техникой в том числе. Техника ведь поменялась за последние четыре года.

— С чем это связано?

—  Увеличивается силовой компонент. Даже девушки сейчас начали в гораздо большей степени использовать одновременный бесшажный ход. Вырос общий уровень готовности. Тереза Йохауг задала в этом отношении определённый тренд.

— Опередили с вопросом. Правильно ли я понимаю, что на Йохауг сейчас многие смотрят не как на недосягаемого лыжного монстра, а как на ролевую модель?

— Верно. Такой же тренд сейчас задаёт в мужских лыжах Александр Большунов — в части выносливости, тренировочных объёмов. Уверен, не только российские спортсмены, но и соперники из других стран сформируют определённые выводы и скорректируют работу, ориентируясь на то, что делает Саша. Лыжным гонкам такое только на пользу.

— Не протестуют ли девушки, когда из них пытаются сделать людей, состоящих из одних мышц?

— Если у человека возникает подобный внутренний протест, его не переубедишь, какие бы аргументы ты ни использовал. А значит, тренерский труд теряет смысл. Понятно, что силовая работа зачастую связана с некоторой потерей женственности — в том плане, как это понимают далёкие от спорта люди. Но, например, моя жена Таня, наоборот, говорит, что ей нравится Йохауг, нравится, как норвежка выглядит внешне. То есть для неё Тереза некий эталон не только в спорте, но и в обычной жизни. 

— С Таней проблем в работе у вас не возникает?

— Она спортсменка, которую в тренировочном процессе нужно останавливать, а не подгонять. Все три года, что мы сотрудничаем, моей задачей было не заставить её тренироваться, а научить делать это правильно. Научить прислушиваться к организму во время занятий, во время соревнований. Хотя на состязаниях иногда всё ещё не получается это делать.

— Уровень результатов, на который Татьяна вышла после рождения ребёнка, многих удивил. А что чувствовали вы?

— Знал, что она в этом году будет как минимум не слабее, чем выглядела раньше. Летом проводили тестирование, и тогда уже обратил внимание на высокие показатели Татьяны. Сильно вырос уровень анаэробных возможностей, даже МПК (максимальное потребление кислорода. — RT). Таких показателей на своей памяти не видел ни у кого. Тем не менее испытывал определённые опасения.

Таня потеряла после родов семь килограммов, а это, как правило, сказывается на силовых качествах, прежде всего на способности бегать спринт. Но опасения не оправдались. Татьяна стала бегать даже продуктивнее: научилась лучше держать скорость, добавилась выносливость. В то, что она добавит в дистанциях, верил с самого начала, но не ожидал, что произойдёт столь резкий скачок. 

— На какой уровень результатов настраивали Татьяну на дебютном кубковом этапе в Руке?

— Думал, что поборемся за попадание в топ-20. Даже задачу такую ставил: на этапах Кубка мира пробиваться в двадцатку. А Таня стала четвёртой в индивидуальной конке классикой, заняла второе место в гонке преследования. Естественно, планировали показать на первом этапе Кубка мира высокий результат, поскольку он является основным для начала зимы. Если хорошо пробежишь, становится психологически легче входить в сезон. Но тренировочные объёмы целенаправленно не убирали — даже в декабре они оставались очень высокими. 

— «Тур де Ски» тоже проводили под нагрузкой?

— Хотел, честно говоря, немножко Таню подразгрузить, но с ней это, как правило, не удаётся. Скажешь кататься два часа, а она катается два двадцать. Но, в принципе, в этом ничего страшного нет. Определённый уровень стабильности она показывает уже сейчас. Где-то чуть лучше, где-то чуть хуже, где-то повезло, где-то тактически ошиблась — допустим, как в масс-старте классикой в Валь-Мюстаире. Мы переложили мазь держания — об этом попросила Таня, и это сказалось на скольжении.

— Причина не слишком высокого результата заключалась в этом?

— Не только. Слишком много было лишней суеты на первых двух кругах. Таня била по пяткам, по лыжам впереди идущей спортсменки, нервничала, дёргалась, что другие лыжни идут быстрее, чем та, где двигалась она. Плюс ещё Андерсон, которая шла впереди, но отстала от группы. А переложиться в группу уже не было сил. Притом что Таня добавила и уровень топ-10, наверное, сможет держать в любом состоянии, не стал бы раньше времени вешать на неё ярлык спортсмена, которому всё по зубам.

— Отсутствие норвежек — потеря?

— Не сказал бы. Есть шведская команда, которая как минимум не слабее. Да и потом у норвежцев отметил бы, наверное, только Йохауг и Хейди Венг. Остальные всё-таки не столь высокого уровня. Максимум топ-10 на Кубке мира при хорошем стечении обстоятельств.

— Отказ от первой половины сезона действительно может дать спортсмену возможность лучше подготовиться к чемпионату мира, как сказал об этом Йоханнес Клебо? 

— Думаю, это больше лукавство. Надо понимать, что решение не участвовать в этапах Кубка мира и «Тур де Ски» принял не какой-то там орган здравоохранения, а непосредственно лыжная федерация Норвегии. И так как все спортсмены очень сильно зависят от федерации в финансовом плане, им ничего не остаётся, как давать такие комментарии.

— Когда спортсмен по независящим от него причинам вдруг оказывается без соревнований, насколько сильно это нарушает его внутреннюю готовность?

— Смотрите: у тех же норвежцев есть не только лидеры, которые уже много побеждали, но и совсем молодые ребята. Например, Харальд Амундсен 1998 года рождения, который в начале декабря выиграл индивидуальную коньковую гонку на этапе Кубка Норвегии в Лиллехаммере. Он реальный претендент на топ-6 на этапах Кубка мира, способен бороться за подиум. Лишиться подобной возможности для такого лыжника — всё равно, что быть отстранённым от Олимпиады или чемпионата мира. Естественно, это сильно бьёт по психике. Хотя для тех же Клебо или Иверсена Кубок мира — всего лишь рядовой старт.

— А если рассуждать с точки зрения не психологии, а методики?  

— Методически пропуск запланированных стартов тоже рушит подготовку, причём сильно. Потому что спортсмен может переступить лимит, выйти за границы собственных возможностей только на соревнованиях определённого уровня. Даже не национального, а мирового. Особенно это касается лидеров.

Думаю, Саша Большунов выиграет от отказа норвежцев куда больше, чем они сами. В том плане, что они сидят дома, он же бегает на Кубке мира, на «Тур де Ски» и через серьёзные старты выходит на пик формы. По-другому максимума не достичь, по крайней мере в лыжных гонках.

— Большунов сейчас стал безоговорочным лидером, но при этом у нас есть Сергей Устюгов, тяжело преодолевающий полосу неудач. Вы можете объяснить, что происходит с этим спортсменом? И насколько реально увидеть на лыжне прежнего Устюгова?

— Кто бы что сейчас ни говорил о здоровье Сергея, но его основная проблема, на мой взгляд, — психология. Череда факторов, которые отразились на нём в последние два-три года: недопуск к Олимпиаде, какие-то травмы, которые случаются не только у него одного. У Большунова тоже бывают ситуации, когда приходится жертвовать тренировочным процессом, восстанавливаться. Просто он, в отличие от Сергея, не так сильно это переживает, не акцентирует на этом внимание.  

— Иначе говоря, всё упирается в стрессоустойчивость?

— Да. Можно ли это изменить? Безусловно. Но это зависит уже непосредственно от спортсмена, от его личной готовности что-то менять. Подготовка Сергея долгое время складывалась таким образом, что его постоянно уговаривали что-то делать: «Серёжа, не стоит ехать домой, надо остаться в Европе, имеет смысл обратиться вот к этому специалисту…» А он постоянно сопротивлялся. И всё чаще и чаще поступал так, как хочет. То же самое случилось летом, когда Сергея уговаривали приехать на сбор и начать тренироваться вместе со всеми, а он решил июнь-июль провести дома в Междуреченске рядом с семьёй и дочкой. Не стоит Устюгова за это осуждать. Всё-таки если спортсмен такого уровня принимает решение — значит, у него есть определённые аргументы.  

— Но в итоге один из сильнейших лыжников мира сидит на Урале и соревнуется непонятно где и непонятно с кем.

— Да, но это его решение. Может быть, даже хорошо, что он именно сейчас через это проходит. Сам выстраивает себе линию в сезоне. Сезон для Сергея ещё точно не закончен.

— Если бы Устюгов попросился к вам в группу, согласились бы его тренировать?

— Только с одобрения главного тренера и того специалиста, который сейчас Сергея тренирует.

— Вы гораздо жёстче в работе, чем Маркус Крамер, как кажется, потому и задала такой вопрос. Далеко не всякий спортсмен способен себя заставить прыгать выше головы. Иногда даже самым талантливым нужен хлыст.

— Сам был свидетелем, когда Сергей доводил себя в тренировках до такого состояния, что просто падал. То есть он как раз образец профессионала, способного тренироваться и бегать до потери памяти. А это может далеко не каждый. Чего стоил один только финиш в Валь-ди-Фьемме, когда Устюгов чуть ли не в обморок рухнул. И это было не какое-то наигранное падение — чётко видел, что человек полностью выжал себя на дистанции. 

— В чём тогда проблема?

— В дисциплине. Не в том смысле, что поздно спать не ложиться, а в тренировочном режиме. Надо провести развивающую или откаточную тренировку — значит, это должна быть именно развивающая или откаточная работа. Если надо после серии выступлений остаться в Европе для лучшего восстановления — значит, нужно остаться. Сергей в этом плане довольно свободолюбивый человек, которого периодически захлёстывают эмоции. С другой стороны, в этом тоже его сила.

— В какой степени ваши тренировочные планы нарушил в этом сезоне коронавирус?

— На моей группе он вообще никак не отразился. Все мероприятия прошли, как планировали, все российские старты, начиная с летнего первенства и заканчивая Красногорской гонкой, тоже были проведены. Некоторые спортсмены переболели, но в лёгкой форме. Не стал бы драматизировать ситуацию. Понятно, что нужно всячески избегать вероятности заразиться и заболеть. Но это не приговор, как кажется. Особенно если правильно и вовремя лечиться.

— В своё время вас сильно критиковали за то, что работаете тренером, не имея профильного образования. За два года в этом плане что-то изменилось? 

— Сейчас как раз собираюсь защищать диплом, после чего моя тренерская позиция получит официальный статус.  

— Учёба в университете что-то дала вам в плане знаний? Или требовалась только для того, чтобы получить соответствующий документ?

— Что-то, безусловно, добавила. Приезжал на сессии, старался извлечь из учебного процесса максимум знаний по предметам, которые имеют непосредственное отношение к методике тренировок, физиологии, базовым спортивным направлениям. Хотя опыт работы с тем же Крамером дал гораздо больше. Проблема спортивного образования заключается в том, что оно менее эффективно, чем опыт практической работы, участие в тренерских семинарах, современных лекциях на тему той же физиологии спорта.

В таких мероприятиях всегда участвую как слушатель, даже сам выступал с лекциями. Помимо этого, много общаюсь с Андреем Крючковым (специалист Центра спортивной подготовки, тренер Антона Шипулина. — RT). Он читает все статьи, которые выходят на иностранных языках, переводит, анализирует. То есть человек непосредственно пытается быть на передовой мировой спортивной науки.  

— Вы, как и некогда Крючков, сейчас работаете в биатлоне — с Каримом Халили. Объясните, почему этот спортсмен не показывает результатов, которых от него ждут? 

— Болельщики всегда хотят большего, тем более что биатлон у нас очень популярен. Когда Карим в прошлом году появился и о нём заговорили как о новом Шипулине, я не был столь оптимистичен. Если посмотреть аналитику прошлого года, Карим не являлся быстрейшим даже среди спортсменов второго состава на Кубке IBU. Отобрался на Кубок мира лишь за счёт стабильности. На Кубке мира прошёл два этапа в Оберхофе и Рупольдинге без попадания в пасьют. Уже ближе к марту занял 25-е место в гонке преследования на этапе в Контиолахти, а до этого неплохо проявил себя в эстафете в Нове Место. И всё равно не просматривалось предпосылок к тому, что в этом сезоне он станет лидером, притом что он раньше других начал предсезонную подготовку и тренировался очень много и тяжело. В биатлоне даже самым талантливым спортсменам нужно время, чтобы начать демонстрировать стабильно высокий результат. Когда в декабре его вызвали на Кубок мира, у меня немножко даже тревога появилась. Например, не слишком хотел, чтобы Карим бежал первый этап. Но там некого было больше ставить.

— В олимпийском сезоне планируете продолжать работу с Халили?

— Если Карима в следующем году включат в состав сборной, настоятельно рекомендую ему тренироваться с Каминским. Мы бы и в этом году начали сотрудничество, но получилось так, что его назначили только в июне, в то время как Карим уже вовсю тренировался с конца апреля. С Юрием Михайловичем я постоянно на связи, хорошо знаю его методы и уверен, что Кариму они подойдут. Не говоря уже о том, что спортсмену, особенно в биатлоне, лучше тренироваться с командой, чтобы были постоянные спарринги, в том числе на стрелковых тренировках. А кроме того, работать в команде психологически проще. Когда тренируешься отдельно, то как бы противопоставляешь себя остальным. Это в определённой степени добавляет ответственности, особенно когда ты не лидер.