Полёты в космос: Чен стал трёхкратным чемпионом мира и подал пример Трусовой

Когда мужчины начали свой заключительный штурм наград чемпионата на «Глобен Арене», в России, Америке, Японии и куче других стран болельщики продолжали активно обсуждать финал предыдущего вечера. И прежде всего Александру Трусову, юную «русскую ракету», сумевшую стартовать с 12-го места и приземлиться на пьедестал.

Респондентов штормило от восторгов до полного неприятия, но чем более критично звучали высказывания о том, что катание Трусовой — это голая сложность и ничего больше, тем чаще на ум приходила фраза из известного фильма: «Хорошие сапоги. Надо брать...»

Человеческая память коротка и избирательна. С тех пор как фигурное катание превратилось в реальный спорт, его начали сотрясать дискуссии: должно ли происходящее на льду оставаться лишь спортом или это всё-таки высокое искусство, требующее иного отношения и иных критериев оценки. Хотите примеры? Пожалуйста!

Когда в начале 1970-х великий стратег Станислав Жук создал в парном катании не менее великую Ирину Роднину, чья беспроигрышная серия на чемпионатах континента, мира и Олимпийских играх вряд ли когда будет кем-то повторена, её первый партнёр Алексей Уланов постоянно раздражался.

«...Я категорически не приемлю, когда балетмейстер, составляя программу, берёт из симфонии Моцарта три такта начала, четыре такта главной темы, восемь побочной и 25 — финала. Это варварство. Но это сплошь и рядом практикуется в фигурном катании. И то, что меня вынуждали делать на льду, очень часто казалось просто диким», — говорил Уланов.

В начале 1990-х в мужском одиночном катании появился Элвис Стойко. Ширококостный, коротконогий, невыразительный каратист, но обладающий прекрасной координацией и взрывной силой. На чемпионате мира 1996 года в Эдмонтоне канадец, выступавший в ранге двукратного обладателя высшего мирового титула, завалил короткую программу и в лучшем случае (при идеальном прокате произвольной) мог бы стать только третьим. Тем не менее фигуристу даже не пришло в голову выбросить из произвольной программы какой-либо ультрасложный элемент.

«Хочу дожить в спорте до того момента, когда одним из обязательных элементов короткой программы станет каскад из прыжков в четыре и три оборота. Тогда мы и посмотрим, кто есть кто», — сказал после выступления канадец, остановившись в шаге от призовой тройки.

А через год Элвис вернул себе титул. За несколько месяцев до этого он выиграл финал Гран-при у Алексея Урманова и Ильи Кулика, но, когда я привычно заговорила с Татьяной Тарасовой о том, что канадцу недостаёт артистизма, тренер резко оборвала: «Какой, к чёрту, артистизм, когда он так прыгает!»

Те же самые споры велись на Играх-2006 в Турине. Четырёхкратный чемпион мира Курт Браунинг, обладавший феноменальными способностями выражать музыку на льду, перед мужским финалом негодовал.

«Плющенко катается, словно плотник, который строит дом. Устанавливает каркас, обшивает его досками, заколачивая гвозди тут и там. В то время как Джонни Вейр и Стефан Ламбьель выглядят скорее как художники, расписывающие свои дома самыми разными красками...» — сказал Браунинг.

А потом было награждение, где подопечный Алексея Мишина получил золотую медаль, и впору было писать на пьедестале: «Побеждать нужно тем, что ты умеешь делать лучше, чем остальные».

О выступлении Трусовой в Стокгольме Тарасова высказалась без восторга. Заметила, что не понимает, зачем было нужно идти на подобную сложность в финале, и добавила: «Саша делает неразумные вещи. Ей не нужно прыгать пять четверных прыжков».

В 2013-м та же Тарасова, под началом которой тогда с пятью четверными прыжками в двух программах катался Максим Ковтун, говорила иное: «Молодые должны рисковать и идти вперёд. Это единственный путь сделать себе имя. Никаким другим образом фигурное катание вперёд не продвинешь...»

Возможно, что применительно к нынешней ситуации тренер просто озвучила собственное желание увидеть в исполнении Трусовой чистый и красивый прокат. Для этого, возможно, Саше и стоило пожертвовать сложностью. Но не стоит забывать о том, что она каталась первой в предпоследней разминке, впереди всех, кто сохранял шансы её обойти, и была просто вынуждена идти ва-банк, что полностью оправдало себя.

Что до неудачных приземлений — ну так даже величайший из величайших катальщиков мира Юдзуру Ханю победил на своей первой Олимпиаде в 2014-м с двумя падениями, завалившись с четверного сальхова и тройного флипа. Никто не застрахован, как говорится.

Если рассуждать глобально, отвлекаясь от сиюминутных результатов, Трусова делает в женском одиночном катании ровно то же, что пару лет назад начал делать в мужском Нэйтан Чен, первым освоивший и выполнивший в программе весь существующий набор четверных. Они оба таранят закостенелые рамки человеческой психологии, как бы говоря: «Ребята, это возможно! Надо просто очень сильно захотеть».

Чен, правда, при этом ещё и выигрывает, но тоже не всегда. Чего стоит неудача американца на Играх в Пхёнчхане, где парню понадобилось во что бы то ни стало вписать в короткую программу два наиболее сложных четверных прыжка — лутц и флип. В результате он упал с первого, по ходу заменил флип более простым тулупом, но рухнул и с него, «заполировал» всё это срывом тройного акселя, улетев на 17-е место.

Ну а сейчас можно говорить о том, что именно благодаря Чену мы наблюдаем в мужском катании целую россыпь сложных четверных прыжков. Любого фигуриста мира тот же Юдзуру Ханю способен победить, имея в арсенале лишь пару четверных. Но есть Чен, который уже дежурно прыгает в своей произвольной программе пять четверных, поэтому Ханю вынужден прыгать в плане сложности выше головы. А что может быть интереснее в спортивном поединке, чем ситуация, когда два великих мастера выясняют, кто из них сильнее?

Никто другой в это противостояние в субботу вмешаться не сумел. После того как Чен откатал произвольную программу, получив за неё 222,03 (лучше американец катался только в финале Гран-при в декабре 2019-го — 224,92), он предсказуемо возглавил турнирную таблицу, опередив ближайшего к нему соперника на 43,44. Почти на 30 баллов отстал от американца опередивший его в короткой программе Юма Кагияма.

Там же, позади, но с чувством выполненной задачи по завоеванию квот на Пекин-2022 с четвёртым и седьмым результатами расположились Михаил Коляда и Евгений Семененко (в итоге ставшие пятым и восьмым соответственно). Оставалось дождаться Ханю, перед которым стояла одна из сложнейших задач: кататься после того, как соперник получил на твоих глазах запредельные баллы.

Мог ли двукратный олимпийский чемпион в этот день соперничать с Ченом? При равных исходных позициях, наверное, всё же нет. Но поскольку после короткой программы Ханю и Чена разделяли восемь баллов с небольшим, вариант, при котором японец вернул бы себе титул, был вполне возможен.

Но случилась помарка на четверном риттбергере, затем — гораздо более грубая ошибка в сальхове, в тройном акселе, и говорить о каком бы то ни было соперничестве уже не приходилось. В части интерпретации Ханю уступил чемпиону 3,72 балла, хотя на предыдущем чемпионате мира, проиграв Чену техникой, опередил его в части компонентов более чем на балл.