«Было бы круто сделать четверной риттбергер»: Трусова о своих прыжках, максимализме и одиночестве на ЧМ

— Александра, первый взрослый чемпионат мира фактически позади. Каким вы его запомните?

— Это странные соревнования, вообще не похожие на тот чемпионат мира, который я себе представляла. Во-первых, не было зрителей, поэтому и ощущение, что мы приехали на главный старт сезона, было каким-то размытым. С другой стороны, я постоянно сама себе напоминала, что это не просто старт, а турнир лучших из лучших. От этого было немножко нервно. В прошлом году я так сильно его ждала, так хотела выступить, а его отменили. Поэтому сейчас радовалась уже тому, что у меня всё-таки появилась возможность выступить.

— Я была в зале на той тренировке, на которой вы исполнили все пять четверных прыжков из произвольной программы, и даже подумала, что, возможно, это могло стать ошибкой — выплеснуть столько энергии во время разминочного проката.

— У меня таких мыслей не было. Та тренировка ничем не отличалась от моих обычных. Я точно так же разминаюсь, точно так же делаю все прыжки. Понимаю, что должна чисто кататься на соревнованиях, а для этого прыгать нужно постоянно, неважно, обычная это тренировка или официальная.

— Фигуристы любят говорить, что борьба за медали крупных соревнований начинается как раз на официальных тренировках. Вы как-то это ощущали в Стокгольме?

— Наверное, нет. Хотя волновалась больше обычного. Но в целом чувствовала себя комфортно. Я ведь со всеми взрослыми девочками уже соревновалась в прошлом году, поэтому понимала, что и как может происходить и к чему нужно быть готовой.

— С единственной оговоркой: раньше рядом с вами постоянно находилась мама. Сейчас же вы впервые остались на соревнованиях без родительской опеки. Это сложно?

— Очень непривычно. Мамы мне очень не хватало. Как и Дмитрия Сергеевича (Михайлова. — RT). И даже собаки. Я действительно никогда в жизни столько времени не была одна. Это очень странное чувство. Вроде бы мы много общались, я постоянно звонила в Москву между тренировками и выступлениями, разговаривала с родителями, с тренером, но заканчиваешь разговор — и очень остро чувствуешь, что рядом с тобой никого нет. Хотя нельзя сказать, что я не была к этому готова. Меня заранее предупредили, что поехать со мной в Стокгольм может только один тренер.

— Расстроились, когда узнали об этом?

— Да, очень сильно. Хотелось, чтобы у борта стоял не только Евгений Викторович, но и Дмитрий Сергеевич, к чему я, признаюсь, привыкла.

— Первое чувство после короткой программы, где не получился каскад, — шок?

— Я ещё до чемпионата мира говорила и тренерам, и родителям, что если не буду делать в короткой программе ничего сложного, то обязательно ошибусь в лёгком. В этом отношении я знаю себя очень хорошо. Ну не бывает у меня так, чтобы всю сложность убрать — и идеально откататься. Настраиваться на выступление при сложной программе мне проще.

— Когда вы впервые это поняли?

— Да как-то с самого детства усвоила: если тренеры облегчают мне задачу, я сразу начинаю ошибаться. Так было и в десять лет, и позже. Потом я научилась более-менее чисто катать программу с тройными прыжками. Когда мы начали вставлять четверные, всё повторилось: сложные программы получались намного лучше.

— После того как вы освоили четверные прыжки, исполнять тройные стало легче или сложнее?

— Знаете, я хорошо помню, как научилась прыгать тройные и совсем перестала понимать, как делать два оборота. Когда впервые прыгнула четверной лутц с поднятыми руками, чуть было не потеряла тройной — стала частенько его перекручивать.

— С поднятыми руками прыгать комфортнее?

— Лутц и флип — да. На мой взгляд, поднятые руки помогают правильнее и точнее войти в ось вращения. Они как бы вытягивают тело вверх, соответственно, становится удобнее приземляться.

— По сравнению с тем, как вы катались в начале сезона, ощущения поменялись?

— Во время соревнований тяжело сравнивать, ощущения всегда разные. А вот на тренировках я однозначно стала стабильнее. Начала лучше понимать, что делаю, лучше чувствовать программу, музыку. Жаль, конечно, что в Стокгольме не всё получилось так, как хотелось, но думаю, что рано или поздно получится.

— О чём вы думали перед произвольной программой?

— Да ни о чём таком, что было бы интересно. Спала нормально, фигурное катание не снилось, хотя иногда со мной такое бывает. Настраивалась, хотела максимально хорошо откататься.

— Что обычно говорят вам тренеры перед прокатом?

— Разное. В принципе, мы не так много разговариваем. У меня очень сложный контент, поэтому тренеры стараются вообще меня не отвлекать, не мешать настраиваться.

— Когда вы начинаете кататься, держите в уме всю программу целиком или идёте, что называется, step by step — от элемента к элементу?

— Второй вариант. В программе не успеваешь даже порадоваться, когда хорошо выполнил прыжок, нужно сразу начинать настраиваться на следующий. Все эмоции только после.

— Чего больше всего хочется, когда соревнования завершены?

— Тоже по-разному. Если говорить об этом чемпионате, сильнее всего мне хотелось увидеть живьём, как катаются мальчики. К счастью, такая возможность у нас появилась: разрешили посмотреть соревнования с трибуны. Посмотрела.

— И как?

— Впечатлилась. Очень здорово. А ещё мне очень хочется домой. Особенно сейчас.

— Чем бы вы хотели запомниться своим болельщикам?

— Про желание выиграть Олимпийские игры я говорить не буду — этого все хотят. Но часто думаю о том, что было бы круто сделать четверной риттбергер и запомниться тем, что я сумела не только первой прыгнуть все четверные прыжки, но и делала это хорошо.