Украденное золото: как Аблязин победил в опорном прыжке на Играх в Токио, но остался вторым

Формально всё было в рамках правил. Первая попытка в финале опорного прыжка Син Джи-хвана превосходила по базовой сложности ту, что была у Дениса Аблязина — 6,0 против 5,6. Но на приземлении кореец ошибся, за что и получил сбавку и всего 8,833 балла за исполнение. С технической точки зрения российский гимнаст выполнил обе свои попытки гораздо чище и выше. Но суммы баллов в силу недостатка сложности у Аблязина получились равными. И золото ушло на сторону.

Протест российская сторона решила не подавать. Российский гимнаст не был безупречен на приземлениях, причём дважды, а в этих случаях правила хорошего гимнастического тона не рекомендуют предъявлять претензии арбитрам. Думаю, как раз поэтому старший тренер российской сборной Валентина Родионенко отреагировала на вопрос об апелляции довольно жёстко.

«В опорном прыжке судят не по качеству исполнения, если равные результаты, а по наиболее трудному прыжку. Син прыгнул шестибалльный прыжок, вот и всё. Других разговоров быть не может», — резюмировала специалист.

Однако не всё было так просто. Трёхкратный олимпийский чемпион Сеула Дмитрий Билозерчев, много лет отработавший практическим тренером в США, а затем — в России, на просьбу поделиться мнением о прыжковом финале не скрывал удивления результатами финала.

«Все твердят сейчас, что у корейского спортсмена была более высокая сложность, но с точки зрения техники он вообще не сделал заявленного прыжка, когда выполнял свои три винта с поворотом. В правилах на этот счёт прописано: приземление должно быть выполнено чётко носками вперёд. Если хотя бы одна нога недовёрнута, это является основанием для того, чтобы не засчитывать указанную базовую сложность. Кореец  же не докрутил четверть оборота: на приземлении видно, что носки его ног смотрят в сторону. Как и голова.

Соответственно, судьи были обязаны засчитать элемент как более простые три винта, снизить базовую сложность прыжка до 5,6 и уже потом делать сбавки за технические помарки, которых у спортсмена было достаточно много. Иначе говоря, ситуация позволяла арбитрам полностью «раздеть» Сина, и всё это было бы абсолютно в рамках правил. Вместо этого ему отдали победу, лишив Дениса Аблязина честно заработанного золота. Будь судьи более профессиональны, корейский гимнаст не оказался бы даже в числе призёров», — препарировал прыжок Билозерчев.

Бронзовый медалист Игр в Пекине в данном виде программы Антон Голоцуцков, в свою очередь, был не столь категоричен. Он объяснил, почему сложно оспаривать гимнастический итог, указав на погрешности россиян при исполнении своих прыжков.

«Денис Аблязин — большой молодец, но, к сожалению, на обоих прыжках у него не было чистых приземлений. А каждый лишний шаг — это сбавка. Что случилось с ребятами, объяснить не могу. Знаю, что они работали над доскоками очень много, готовили их, наверняка оба понимали, что это заключительный финал, где надо идти ва-банк и не беречь ноги, но именно из-за доскоков пострадали: ни у Дениса, ни у Никиты Нагорного не получилось мёртво встать на приземлениях. Спорить с судьями в таких случаях бесполезно: если дал повод, будь готов к тому, что оценка получится ниже ожидаемой», — пояснил Голоцуцков.

Аблязин, завоевав столь обидную серебряную медаль, на самом деле стал автором совершенно уникального достижения: уже на третьей Олимпиаде подряд гимнаст, которого едва ли не всю его карьеру мучили всевозможные гимнастические травмы, последняя и наиболее тяжёлая из которых случилась всего год назад, завоёвывает медали: серебро и бронзу — в Лондоне, два серебра и бронзу — в Рио и, наконец, золото и серебро — в Токио. И видит бог, большая олимпийская гимнастика осталась у Аблязина в долгу.

Несколько лет назад мы разговаривали с Денисом о гимнастике. На тот момент комбинации Аблязина на кольцах, в опорном прыжке и в вольных упражнениях считались сложнейшими в мире, но, когда я спросила, испытывает ли он удовольствие от того, что превосходит соперников, ещё не выходя на ковёр, Денис поморщился.

«Удовольствие — это когда ты вышел на помост, гладко и чистенько всё сделал и встал в доскок. А что такое самая сложная программа? Это постоянная и абсолютная концентрация на каждом отдельно взятом элементе. По ходу комбинации постоянно думаешь о множестве вещей. Это тяжёлая работа. Если хоть на долю секунды упустить контроль на тех же кольцах, то можно вообще не довести комбинацию до конца — упасть. Так что не могу сказать, что на каком-то из моих трёх снарядов выступления даются легче», — ответил Аблязин.

Три снаряда остались в арсенале Дениса и после того, как, работая на кольцах, он сильно травмировал кисть. Из-за этого ещё до Игр в Лондоне навсегда отказался от коня, следом — от перекладины: больная рука делала невозможным даже самый обычный вис.

В первом из своих индивидуальных финалов — на кольцах — Денис остался шестым. И завершал свои олимпийские выступления тем снарядом, который больше всего любит.

То, что случилось в заключительном финале, воспринималось как дежавю: в 2012-м Аблязин совершенно аналогичным образом лишился олимпийского серебра в вольных упражнениях, проиграв техническую оценку при равной сумме баллов абсолютному чемпиону тех Игр — легендарному японцу Кохею Утимуре. Просто проигрывать золото гораздо больнее, чем лишаться второй по значимости награды. Но так уж устроена гимнастика: поровну разделить награду можно лишь в том случае, когда оценки двух спортсменов идентичны по всем составляющим.

Именно таким образом в понедельник всё сложилось в вольных упражнениях у женщин, где олимпийская чемпионка в командном первенстве и бронзовый призёр многоборья Ангелина Мельникова поделила третью ступень пьедестала с японкой Маи Мураками, несколько компенсировав этим успехом восьмой финальный результат Виктории Листуновой. Та, похоже, просто не выдержала ожидания — делала совершенно нетипичные для себя ошибки на приземлениях.

Собственно, и ошибки Аблязина с Нагорным были из этой же самой категории: подвели накопленная усталость и порядком измочаленные нервы.

«Говорят, что у меня украли золото? Пусть пишут что угодно, это ничего не изменит. Призываю всех успокоиться. Я не буду произносить вслух то, что думаю, — по-мужски отрезал Аблязин в микст-зоне.

И я почему-то сразу вспомнила, как в том давнем нашем разговоре он рассказывал мне о своём любимом виде программы — опорном прыжке.

«Когда бегу, главная задача — поставить на снаряд две узкие руки и правильно подхватить группировку после отталкивания. Результат во многом зависит именно от первой фазы: разбег, наскок на мостик, попадание в руки. Сам прыжок слишком скоротечен, чтобы во время полёта думать и о нём тоже. В воздухе всё происходит автоматически. Следующая мысль уже о приземлении, где главное — стоять…».

И разве сейчас у кого-то повернётся язык сказать, что этот парень не сделал в Токио главного?