— Даже не знаю, с чем вас поздравлять: со столь громким дебютом вашей пары в Токио или с возвращением в мир большого фигурного катания. Словом, удивили.
— У нас сейчас из серьёзных пар тренируются только Мурамото — Такахаси. Разумеется, мы все в этот дуэт вложились — я, моя балерина Елена Соколова, которая работает со мной с 2004-го, Джонни Джонс — он работал со всеми моими прошлыми чемпионами с 2006-го, Илья Ткаченко, который пришёл в нашу группу четыре года назад и очень органично в неё влился.
— Все эти специалисты работали с Каной Мурамото, когда она выступала за Японию с Крисом Ридом?
— Да. Кана и Крис принимали участие в Олимпийских играх в Пхёнчхане, стали там 15-ми, после этого закончили выступать, и ни о каком продолжении карьеры речи не шло в принципе. Когда я спросила Кану, чем она хотела бы заняться, она сказала, что думает о тренерской работе, но ещё окончательно не решила уйти со льда. Я порекомендовала ей поехать в Калифорнию в балетную школу — у меня в своё время туда ездили на стажировку Танит Белбин — Бенджамин Агосто. Кана послушалась, выбрала подходящий курс, прозанималась в балетной школе какое-то время, потом вернулась в Японию и выступала в шоу.
Дайсуке же, когда ещё вовсю катался как одиночник, часто говорил, что ему было бы интересно после завершения карьеры попробовать себя в танцах. Тем более что пик его карьеры пришёлся на то самое время, когда на Играх в Ванкувере первые два места заняли Тесса Вертью — Скотт Моир и Мэрил Дэвис — Чарли Уайт и их победа сопровождалась очень шумным успехом. Просто тогда все воспринимали слова Такахаси как шутку. А Кана, когда они пересеклись в шоу, спросила прямо: «Хочешь попробовать?» — «Хочу…»
— Вас Мурамото поставила в известность о своих планах?
— Она сказала, что хочет начать кататься с новым партнёром, но не назвала имя. Что речь идёт о Такахаси, я узнала перед самым приездом ребят во Флориду. В самом конце 2019-го Дайсуке в силу своих прежних обязательств должен был в последний раз выступить на национальном чемпионате как одиночник, и там же они с Каной объявили, что начинают кататься вместе.
Я тогда очень обрадовалась. У меня уже был опыт работы с одиночниками, которые переходили в танцы, и я знала, что это возможно. Первой мыслью тогда было, что для Каны это лучший выбор, какого только можно пожелать.
Во-первых, партнёр — японец. Значит, в этом плане не будет никаких проблем с тем, чтобы представлять страну на Олимпиаде. Во-вторых, из всех японских одиночников Дайсуке всегда был самым эмоциональным и самым экспрессивным. Правда, когда в феврале прошлого года Такахаси приехал и появился у нас на льду, я подумала, что рано обрадовалась. Он был очень худеньким, как все одиночники, и это понятно, поскольку сложные прыжки требуют прежде всего лёгкости и резкости.
— Как быстро удалось добиться нужных кондиций?
— Первое, что мы сделали — отправили Дайсуке к нашему тренеру по ОФП Райану Вессе, который как раз в то время открыл во Флориде свой фитнес-клуб. Сам Райан в прошлом — профессиональный хоккеист, причём играл в нападении. То есть был очень быстрым игроком. В плане взглядов на физподготовку мы оказались очень близки, ведь фигуристу нужны те же самые качества на льду: скорость, резкость и чтобы вероятность травм была сведена к минимуму.
В Японии Такахаси никогда не занимался силовой подготовкой и сначала сильно сомневался, нужно ли ему это. Но потом, когда результат работы в зале начал становиться заметным, ему понравилось. И он стал заниматься с удвоенным рвением.
Параллельно мы работали над позициями, над скольжением, и я с самого начала держала в голове, что нашей визитной карточкой должна стать произвольная программа. Чтобы Дайсуке и Кана сразу обратили на себя внимание, чтобы все увидели, что они — другие, непохожие ни на кого из тех, с кем будут соревноваться.
— И остановили свой выбор на «Баядерке»?
— Да. Потому что увидела в Мурамото — Такахаси идеальных исполнителей. Я ведь всегда, когда нахожу ту или иную музыку, начинаю мысленно подбирать исполнителей. Иногда этот процесс растягивается на годы. Помните, как-то рассказывала, как в 2015-м делала программу Spring для Марин Хонды? Мне очень хотелось поставить эту программу именно японке, поскольку в Японии — самая красивая весна, какую я только видела в своей жизни. От момента, когда я нашла музыку и придумала программу, до того, как нашлась исполнительница, тогда прошло три года. Так получилось и с «Баядеркой»: у меня была музыка, была идея, но долгое время не было исполнителей. В лице Такахаси и Мурамото я их нашла.
— Вас не смущало, что задача перенести на лёд постановку со множеством балетных движений и, соответственно, работой совершенно других мышц может оказаться непосильной задачей для спортсменов?
— Безусловно, проще взять симпатичную музыку и просто красиво под неё кататься. Исполнять на льду балетное произведение гораздо сложнее. Если ты не в состоянии разложить постановку по фразам, как это делается в балете, может получиться разве что пародия на балет.
Это реально тяжёлая и очень кропотливая работа, поскольку каждый шаг, каждая связка, соединяющая элементы, да и вообще каждое движение должны лечь точно в тот или иной музыкальный акцент. В этом плане у нас в программе нет ни одного случайного движения. Но именно это и производит впечатление.
Вообще могу сказать, что кататься медленно могут все. Но очень немногие умеют делать это быстро и резко. Это совершенно особенное дарование, и развить его в себе очень трудно. Оно или есть, или нет. Например, Нейтан Чен прыгает как раз за счёт такого дарования. Он очень быстр в ногах.
— Почему-то вспомнилось самое первое появление на льду Оксаны Грищук и Евгения Платова. Партнёрша обращала на себя внимание именно тем качеством, о котором вы сказали.
— Вы совершенно правы. В работе ног она была самой быстрой танцоршей, и это реально бросалось в глаза. Но это, повторю, редкое качество. Поэтому мне и пришлось так долго ждать исполнителей, которым было бы по силам исполнить все придуманные мной шаги.
— Как быстро вы поняли, что Мурамото — Такахаси сумеют справиться с поставленной задачей?
— Сразу. Они ведь не из начальной группы ко мне пришли. Дайсуке — чемпион мира, первый японский одиночник, кто сумел подняться на подиум на Олимпийских играх, то есть человек, за которым стоит не только история, но и очень мощная техническая база.
Поэтому моя задача заключалась лишь в том, чтобы адаптировать эту базу к танцам на льду. Такая же техническая база имелась и у Каны. В своё время она была реально сильной одиночницей со всеми тройными прыжками, включая лутц. Но потом случилась травма, о прыжках пришлось забыть.
— Я обратила внимание, насколько чисто и чётко Такахаси исполняет каждый из танцевальных шагов.
— Он просто очень хорошо понимает важность этого. Поэтому учится новым для себя вещам с очень большим рвением. Я бы даже сказала, гораздо более скрупулёзно относится к технической работе, чем люди, которые провели в танцах на льду много лет.
— Общаетесь вы на английском?
— Да, хотя очень много моих замечаний Кана переводит Дайсуке на японский. Всё-таки она за годы работы со мной гораздо больше привыкла к стилю моих объяснений.
— Такахаси как-то обозначил уровень своих притязаний, когда начал у вас тренироваться, или этот уровень определяете вы?
— Никогда не определяю. Считаю гораздо более первостепенной задачей создать некое произведение и исполнить его так, чтобы зрители и судьи почувствовали себя причастными к тому, что видят на льду. Чтобы программы захватили их, заставили сопереживать. Техническая база вполне позволяет нам это сделать: на турнире в Токио базовая сложность ритм-танца Мурамото — Такахаси была всего на 0,01 ниже, чем у Виктории Синициной — Никиты Кацалапова, в произвольном мои ребята опередили Никиту с Викой на 0,25. А ведь российский дуэт — чемпионы мира.
— Старт в Токио был у ваших танцоров вторым в сезоне?
— Да. В связи с тем, что этот сезон — олимпийский, начинать его нам пришлось раньше обычного. В начале сентября ребята выступали на местных соревнованиях, которые проводились у нас на арене, прокатали обе программы, получили довольно высокие оценки. Все видео с этих прокатов мы отправили в Японию судьям и техническим специалистам, чтобы они сделали свои замечания. И больше месяца занимались коррекцией и накатыванием программ. После того как Мурамото и Такахаси выступят в Варшаве, мы начнём целенаправленно готовиться к чемпионату Японии, где, собственно, и будет проходить отбор на Олимпийские игры.
— Для того чтобы поехать в Пекин, эти соревнования вам нужно выиграть?
— Совершенно верно. Поэтому для нас это самый важный старт.
— Дайсуке в этом году исполнилось 35 лет. Он же, наверное, не захочет продолжать кататься ещё четыре года?
— Я бы на его месте захотела.
— А резервы организма это позволяют?
— Вполне.
То, что мы делаем сейчас, — это только начало работы при огромном, фактически неограниченном потенциале, поверьте моему опыту. Я даже не пытаюсь ничего приукрашивать. Напротив, чувствую огромную ответственность за эту пару, потому что в моих руках талант, а это всегда очень ко многому обязывает тренера.
Точно так же было с Тессой и Скоттом, хотя техническая база у Мурамото и Такахаси выше.
— Если говорить о пекинской Олимпиаде, вы хотя бы в общих чертах представляете себе, как может сложиться танцевальный турнир?
— Не задумывалась об этом. Да и видела живьём не так много пар. По видеозаписям довольно трудно сказать, кто в какой форме сейчас находится и как подойдёт к Играм. Танцы — такой вид, где исполнение играет громадную роль. Учитывается скорость катания, энергия, которая идёт от той или иной пары, эмоции — всё то, чего не видно на экране телевизора. Эти нюансы и определяют чемпиона. До Игр ещё три с лишним месяца, за это время можно стать намного сильнее, а можно, напротив, растерять кондиции.
Плюс в танцах сейчас нет явного лидера — все довольно близко друг к другу подошли. Поэтому я и говорю, что решающим станет качество исполнения программ на Играх. Там надо быть классным. Никакой бэкграунд, как мне кажется, уже не будет приниматься во внимание. Может быть, я ошибаюсь, но моё мнение во все времена было именно таким: выйди и откатайся так, чтобы у всех захватило дух. И ты будешь первым.
