— За несколько дней до встречи с вами я разговаривала с одним известным тренером. Она сказала, что спортивная пара должна быть в её понимании глыбой и что в нынешних российских дуэтах ей не хватает именно этого. Разделяете такую точку зрения?
— Не совсем, если честно. Анастасия Мишина и Александр Галлямов если ещё не стали такой глыбой, то очень близки к этому. Да и Александра Бойкова и Дмитрий Козловский тоже сильно прибавили — у всех есть свои плюсы и минусы, но это серьёзные пары, как и Евгения Тарасова с Владимиром Морозовым, которые, на всякий случай, 11-й год вместе катаются. За это время можно даже медведя научить аксель прыгать.
— Это вы сейчас к чему сказали?
— К тому, что 11 лет — огромная скатанность. Например, я вам скажу, что сам катался с Наташей Мишкутёнок девять лет. А Женя с Вовой открыли второй десяток. Это целая жизнь в спорте.
— Три года назад мы с вами разговаривали о Тарасовой и Морозове, и вы сказали, что они словно сами не понимают внутренне, чего хотят.
— Им очень большой толчок дало пребывание в Америке, когда они катались у Марины Зуевой. Она провела с ними огромную работу. Не техническую, в плане прыжков или выбросов, а более скрытую и очень кропотливую — в плане позиций, перестроений, маленьких поддержек, различных темпов катания. И ребята реально начали кататься иначе. Но у них немножко ушла техника, поскольку такая работа всегда отнимает много времени. Сейчас технику снова удалось подтянуть, поставить правильные акценты.
— В своё время, объясняя мне, в чём заключается разница между чемпионами Игр в Солт-Лейк-Сити Еленой Бережной с Антоном Сихарулидзе и Джеми Сале с Дэвидом Пеллетье, Ирина Роднина обратила внимание на то, что канадцы катаются заметно медленнее российской пары. На ваш взгляд, это имеет значение? Спрашиваю, поскольку Тарасову и Морозова сейчас тоже упрекают в недостатке скорости.
— У нас всё-таки не бег на 100 м. Дело не в скорости. Она, безусловно, нужна, но важно, чтобы это органично сочеталось с программой. Можно кататься мощно, быстро, активно. А можно кататься не так активно, но это будет сочетаться с музыкой, с программой, со стилем катания и так далее. И мне кажется, Тарасова и Морозов, поработав с Зуевой, нашли свой стиль, причём интересный. Сейчас это ощущение усилилось ещё больше. А скорость вполне можно добавить, уверяю вас. Просто в произвольной программе это не требуется. Lighthouse, кстати, довольно сложная музыка. Хотя я, если честно, такую бы на Олимпийские игры не брал.
— Почему?
— В этой музыке любая помарка сразу рушит впечатление. Если идеально чисто катаешься, всё работает. Если где-то ошибаешься, это тут же начинает работать против тебя.
Кстати, именно под Lighthouse олимпийские чемпионы Пхёнчхана Алёна Савченко и Бруно Массо проиграли годом ранее и чемпионат Европы, и чемпионат мира.
— Фаворитами на Играх в Пекине вы считаете российские пары или китайцев Суй Вэньцзин и Хань Цуна?
— К сожалению, в этом году я представителей Поднебесной вообще не видел. Хотя знаю, что они действительно катаются круто. Когда вживую на них смотришь, их выступление берёт за душу, завораживает. Но если китайцы допустят ошибки, а наши откатают чисто, шанс выиграть появится у любой из трёх российских пар. Если же Суй и Хан исполнят обе программы идеально, будет тяжело. Тем более — в Пекине.
— Что такого чисто с профессиональной точки зрения делают китайцы, чего не делают другие пары?
— По элементам — ничего. Я бы даже сказал, наши в них чуть посильнее. Особенно это касается Мишиной и Галлямова, у которых есть наиболее сложный каскад. Хотя у Тарасовой и Морозова лучшая, на мой взгляд, подкрутка в мире. По энергии катания Анастасия и Александр сразу обращают на себя внимание. Другой вопрос — их произвольная программа. Лично мне она кажется несколько спорной.
— Олимпийские программы, поставленные Тамарой Москвиной обеим своим парам (и особенно «Время, вперёд»), в начале сезона критиковали многие. Вас не удивил выбор тренера?
— Нет, поскольку Тамару Николаевну я слишком давно знаю. Она к этой музыке неравнодушна. И собственно говоря, заслуженно неравнодушна. Поскольку композиция действительно очень сильная. В своё время мы с Оксаной Казаковой тоже думали о том, чтобы её взять для короткой программы, причём об этом просил Москвину я сам. Просто у нас не получилось — не хватало времени.
А что касается компоновки, помните самую первую пару Москвиной — Елену Валову и Олега Васильева?
— Конечно.
— У них тоже была программа, где свиридовская «Метель» была скомпонована с группой «Европа». То есть эта идея у Москвиной существует давно. Изначально, насколько помню, она уже тогда хотела соединить «Метель» и «Время, вперёд», но не осмелилась это сделать. Потому что не так давно под «Время, вперёд» выступали Роднина с Зайцевым.
— Хороший пример. Как раз поэтому у меня вызвала сомнения произвольная постановка Тарасовой и Морозова. Очень сложно не вспомнить в этой программе Савченко.
— Ну вот я не вспомнил. Савченко, конечно, исполнитель более мастерский, более эмоциональный. Не говоря уже о том, что она три Олимпиады прошла с Робином Шолковы, прежде чем выиграть с Массо. Но понимаете, в чём дело: «Дон Кихота» тоже многие катают. Как и «Грёзы любви». Нас с Наташей Мишкутёнок как только ни склоняли перед альбервильской Олимпиадой: мол, как мы вообще могли взять эту музыку после великих Белоусовой и Протопопова? Но именно с ней мы стали на Играх первыми. Насколько может сработать в пользу Тарасовой и Морозова их программа? Она, как я уже сказал, хорошая, им идёт. Будет ли это работать в сравнении с китайцами, не знаю.
— Я прочитала недавно, что на Олимпийских играх китайцы собираются вставить в программу четверную подкрутку. Видимо, решили использовать абсолютно все свои козыри. Как считаете, такие вещи оправданны?
— Думаю, что нет.
— Почему?
— Потому что эту пару преследуют постоянные травмы. А четверная подкрутка отнимает очень много психологической энергии. Боюсь, если Суй и Хан вставят этот элемент в программу, их просто не хватит на всё остальное.
— Что труднее делать, четверную подкрутку или четверной выброс?
— Физически четверную подкрутку. Там идёт очень резкий и мощный бросок, активная закрутка, ловля, остановка четверного вращения. Партнёрша должна очень точно раскрыться, чтобы партнёр мог остановить вращение. Поэтому в совокупности четверная подкрутка отнимает много сил. Но технически сложнее сделать четверной выброс. Это не просто отдельное приземление, но приземление после четырёх оборотов. Очень важна не столько высота выброса, сколько совместная «вкрученность».
Если помните, Юко Кавагути делала не очень высокий выброс. Но при этом выкручивала все обороты.
— Насколько понимаю, при большой высоте выброса сразу увеличивается нагрузка на спину при приземлении.
— Абсолютно верно. Я тогда помогал Москвиной учить с ребятами этот элемент и понимал, что, если Саша Смирнов начнёт бросать Юко слишком высоко, она рассыплется. Поэтому мы и пришли к необходимости добиться хорошей вкрученности. Но это уже нюансы.
Я вам должен сказать ещё одну вещь. Пожалуй, в первый раз за всю историю российского парного катания я вижу такую сильную команду. Реально не помню, чтобы все три пары катались на таком уровне с такой отдачей и такой уверенностью. Бери любую — ставь на первое место при чистом прокате, и это будет оправданно. Пожалуй, этим парное катание 2022-го отличается от всего, что было раньше. У нас однозначно сильнейшая команда.
— После Игр в Пхёнчхане мы с вами говорили о двукратном олимпийском чемпионе Юдзуру Ханю и сошлись во мнении, что, скорее всего, до Олимпиады в Пекине он не станет прыгать четверной аксель, чтобы не травмироваться. Но он эту идею не оставил. Понимаете почему?
— Я понимаю его как спортсмена и фаната фигурного катания. Но этот четверной аксель ему абсолютно не поможет. На мой взгляд, стоило бы сосредоточиться на другом.
— Почему вы так категоричны?
— Потому что Ханю прыгает четверной аксель без половины оборота — с большим недокрутом. В таком виде прыжок может быть оценён как тройной аксель, выполненный с ошибками. Мой сын Артур тоже ведь давно пытается выполнить четверной аксель. Не так давно сделал его на чемпионате США без четверти. Но он и не готов был его прыгать — так, на силе воли прокатался. Артур готовился к чемпионату США на массовом катании, на каком-то непонятном льду. Это не подготовка.
— Сын советовался с вами, прежде чем перейти под спортивную юрисдикцию США? Зачем ему нужен был этот переход?
— Артур хочет выступать на международном уровне. Но понимает, что кататься за Россию и попадать в сборную ему уже не по силам.
— Помню, вы как-то признались, что очень тяжело уходили из спорта. Получается, история повторяется?
— Не думаю, что наши ситуации можно сравнивать. Я восемь раз выступал на чемпионатах Европы, пять — на мировых первенствах, прошёл три Олимпиады. Артур не выхолощен выступлениями на столь высоком уровне. Грубо говоря, не наелся. Во-вторых, ему хочется себя утвердить, понять, что он может. Он за два года почти полностью восстановил здоровье, научился с собой работать, ему это интересно. Хотя эти два года я Артура уже не тренировал.
— Применительно к мужскому одиночному катанию на Играх в Пекине вы видите пространство для сенсации?
— Вряд ли. Я в своих прогнозах неоригинален: думаю, заказывать моду будут Ханю и Нэйтан Чен.
— На ваш взгляд, Ханю способен бороться с безошибочным Ченом?
— Если Ханю тоже будет безошибочен, то да. А если он начнёт пытаться прыгать четверной аксель, то нет.
— То есть вы вообще не принимаете в расчёт тот факт, что на протяжении последних трёх сезонов Ханю ни разу не выиграл у Чена? Не так ведь просто психологически вести борьбу за золото в ситуации, когда раз за разом оказывался хуже.
— Вы знаете, это ни о чём не говорит. Не будем забывать, что Ханю — двукратный олимпийский чемпион. Все проходящие старты его давно не интересуют. Интересует только золото Олимпиады. Да и сможет ли Чен на Олимпиаде чисто прокатать — вот вопрос.
— За кого болеете вы сами?
— Наверное, всё-таки за Ханю. Мне больше импонирует его стиль катания, его подход к работе, фанатизм.
— А у девочек?
— Безусловно, Камила Валиева сейчас посильнее, чем остальные. Она выдающаяся, что там говорить.
— Многие отдают дань Валиевой, но при этом болеют за Александру Трусову с её пятью четверными прыжками.
— Я ко всем нашим фигуристкам с уважением отношусь. Но если мы рассматриваем грань спорта и искусства, то Валиева в моём понимании ближе всех к ней. У неё тело «поёт». Вот, знаете, как музыка играет, так же играет тело. Дотянутые линии и позиции, допетые движения, балетная спина, развёрнутые бёдра. Трусова ближе к спорту. У неё мощные прыжки, она физически очень сильна, но чуть менее музыкальна, чуть менее всё дотянуто.
А вообще у девочек многое зависит от физических кондиций. Будут в них — прокатаются как умеют. А умеют они здорово, что и говорить. Психологически им должно быть проще: они маленькие. У них ещё другое восприятие самой жизни. Другая мотивация, другое восприятие всего, что происходит. Мы это много раз видели на примерах Жени Медведевой, Алины Загитовой, Аделины Сотниковой, Юлии Липницкой… С такими соревноваться практически бесполезно.
