Олимпийское спокойствие или попытка скрыть истину: что может стоять за слухами о стрессовом переломе ноги Трусовой

После выигранного Александрой Трусовой первого этапа Гран-при в США прошла уже почти неделя. В пятницу стартует вторая серия в Ванкувере, но российская фигуристка продолжает оставаться самой обсуждаемой фигурой, причём не только в кругу журналистов. В среду вечером по этому поводу высказался даже врач футбольного «Спартака», что лишь добавило ситуации абсурда: когда специалист-медик берётся публично рассуждать на подобные темы, не зная точного диагноза и в глаза не видя спортсменку, вряд ли по его оценкам можно судить о тяжести травмы как таковой.

Но давайте порассуждаем вслух: если о наличии проблемы с ногой известно так широко (об этом до начала турнира в США было сказано в новостном выпуске Первого канала, а в Лас-Вегасе, по словам американских журналистов, информацию о травме подтвердила и тренер спортсменки Этери Тутберидзе), то зачем продолжать скрывать диагноз сейчас?

Вариантов при таких исходных может быть два: либо повреждение не слишком серьёзно, чтобы обращать на него чрезмерное внимание, либо речь действительно идёт о стрессовом переломе, как было сказано в одном из источников, и тренерский штаб сознательно уходит от темы, чтобы избежать аналогий с травмой Евгении Медведевой, которой осенью 2017-го диагностировали стрессовый перелом пятой плюсневой кости. 

Почему эта тема для специалистов столь болезненна, тоже понятно: стрессовый перелом — травма специфическая, возникает исключительно от перенагрузок, то есть в гораздо большей степени является виной наставника, чем спортсмена. Она требует длительного лечения и имеет, выражаясь простым, а не медицинским, языком, накопительный эффект: сначала ты терпишь, потом начинаешь применять сильное обезболивающее, а потом вдруг понимаешь, что нужно продолжать идти вперёд, но на ногу невозможно наступить. И вопрос лишь в том, осталось у человека время на лечение или нет.

Правда, пока нет никаких прямых подтверждений, что диагноз Трусовой именно таков, как тот, что озвучен в СМИ. Сашу и раньше беспокоила боль в ноге: постоянно подворачиваемые голеностопы — это хроническая проблема очень многих спортсменов, исполняющих четверные прыжки. По информации одного из источников, Саша серьёзно травмировала голеностоп на предсезонном сборе в Новогорске и несколько дней не каталась вообще.

В том, что травма обострилась именно сейчас, тоже есть логика: в сентябре у спортсменки было три старта подряд — на открытых прокатах в Челябинске, на турнире US Classic в Бостоне и на этапе Кубка России в Сызрани, привычных в профессиональном понимании тренировок в этот период не было, нагрузка на ноги снизилась, и на этом фоне вполне могли уйти болевые ощущения и возникнуть иллюзии, что травма не слишком серьёзна.

Зная характер фигуристки, несложно предположить, с каким рвением она принялась навёрстывать упущенное на тренировках перед вторым и гораздо более ответственным стартом в США. И тут же получила рецидив.

Могло быть такое? Запросто! Виноваты ли в этом тренеры? Скорее нет, чем да.

Теоретически наставник, конечно же, обязан контролировать степень тренировочных нагрузок, особенно когда речь идёт о спортсменах, переживающих пубертат: в этот период у спортсмена открываются зоны роста и кости становятся более уязвимыми для повреждений. Просто применительно к Трусовой всё это не работает: Саша привыкла самостоятельно определять как количество четверных прыжков в программе, так и интенсивность их ежедневной отработки. И привыкла терпеть.

То, что в Лас-Вегасе фигуристку всё-таки убедили катать произвольную программу с одним четверным вместо пяти, означает: травма действительно более чем серьёзна, несмотря на то что Татьяна Тарасова в своём комментарии на этот счёт назвала версию с переломом стопы «идиотскими домыслами и враньём», а Инна Гончаренко отказалась в принципе рассуждать до официального диагноза врачей. В конце концов, история большого спорта знает достаточно много примеров, когда атлеты выходили на старт с травмами, несовместимыми с выполнением поставленной задачи, — и побеждали.

Другой вопрос, что подвиги такого рода мало кому удаётся поставить на поток. Особенно опасно пытаться это сделать в олимпийском сезоне, когда организм атлета по мере набирания им формы становится особенно уязвим для болезней и травм.

В этом случае аналогия с Евгенией Медведевой напрашивается сама собой, и вроде бы пока ситуация работает в пользу Саши: у неё, в отличие от Жени, есть не месяц на устранение последствий травмы, а минимум два, но лишь в том случае, если озадачиться лечением прямо сейчас. Но это, возможно, потребует жертв. Например, отказа от этапа Гран-при в Токио (он пройдёт 12—14 ноября), а это не просто возможность отобраться в финал и дополнительно упрочить репутацию в глазах арбитров, но ещё и достаточно солидные призовые (не исключено, что как раз поэтому в ноябре 2017-го, уже испытывая сильную боль в ноге, не стала отказываться от участия в Гран-при Медведева).

Но Трусова, на самом деле, находится в гораздо менее выигрышном положении. Евгению на момент травмы подстраховывала всего одна фигуристка равного ей класса — Алина Загитова, а кроме того, именно Женя на протяжении трёх предыдущих лет имела статус единственной примы — как в группе, так и во всей стране. В неё, а не в Загитову, была вложена едва ли не вся профессиональная жизнь Этери Тутберидзе, поэтому и на восстановление спортсменки перед Играми-2018 были брошены все возможные и невозможные ресурсы.

За спиной Трусовой только в группе её тренера сейчас минимум трое равных соперниц: Камила Валиева, Майя Хромых и Анна Щербакова. Плюс — Алёна Косторная и Дарья Усачёва на подхвате. Считать преимуществом Саши тот самый четверной лутц, блистательно (с надбавкой в 2,30) исполненный в Лас-Вегасе, можно только с натяжкой, поскольку её произвольная «Круэлла» поставлена под пять четверных и в связи с этим довольно специфична: если эти прыжки убрать, заменив тройными, в глаза сразу начинают бросаться неоправданно длинные заходы и связанные с этим пустоты. Соответственно сама программа сильно теряет как в презентации, так и в оценочной стоимости. 

И сразу встаёт вопрос, которым сейчас не может не задаваться тренерский штаб спортсменки: так ли уж ценна Трусова с точки зрения участия в Олимпийских играх в своём нынешнем состоянии? Ответ, боюсь, может оказаться совсем не таким, как того хотят многочисленные поклонники фигуристки.