«Мой основной и грозный противник — это я сам»: Логинов — о гонках в холод, похудении на 11 кг и ботинках для сноуборда

В августе, когда после пропущенного Логиновым сезона мы договаривались об интервью, он попросил отложить разговор. Мол, не решил пока, будет ли продолжать карьеру. На этапе Кубка России в Ханты-Мансийске бывший чемпион мира финишировал вторым в гонке преследования, на Кубке Содружества в Уфе завоевал серебро в масс-старте, а в Раубичах стал третьим в спринте.

— Общаясь с журналистами после гонок, вы постоянно подчёркиваете, что не являетесь членом сборной России. Бравируете этим или такое положение вещей внутренне всё-таки задевает?

— Нет, не задевает. По жизни я немножко с юмором ко всему отношусь и к этому в том числе.

— Полная тренировочная автономность даёт вам больше комфорта или дискомфорт тоже присутствует?

— По моим ощущениям стало больше комфорта однозначно. Все мы сейчас в большей степени привязаны к регионам, все основные старты, за исключением Кубка Содружества, проходят внутри России, крупных международных турниров нет. Так что лично для меня нынешний статус абсолютно комфортен.

— Знаю, что у вас был шанс войти в сборную в этом сезоне, но вы им не воспользовались.

— Не совсем так. Там ситуация была достаточно интересная. Но уже не хочу это обсуждать. Главное, что мы с ребятами — Антоном Бабиковым и Александром Поварницыным — выбрали для себя путь, по которому сейчас идём. Считаю, что он оправдан на все сто процентов в нынешней ситуации.

— Три года назад Бабиков сказал о вас: «Саша каким-то невероятным образом чувствует, что ему нужно сделать и чего делать не нужно вообще. Он абсолютно уверен в правильности своей подготовки, а главное, доказал, что всё это работает». Поварницын выразился короче: «Логинов, если захочет, способен свернуть любые горы». Вы чувствуете себя человеком, который, несмотря на собственный возраст, реально может продолжать добиваться в биатлоне любых высот?

— Думаю, да. Все тренировочные методики, которые были мне предложены и мной опробованы на протяжении довольно длинной карьеры, изучил достаточно неплохо. Если действительно поставить перед собой задачу выйти на максимальный результат, понимаю, что могу на 99% распланировать работу так, чтобы она привела к желаемой цели. Естественно, придётся многим жертвовать. Посвящать тренировкам гораздо больше времени, сил, как, в принципе, делал перед Олимпиадой в Пекине. Но подчеркну, что в этом сезоне, когда я начинал к нему готовиться, такой задачи у меня не было.

— Несмотря на это, вы ведь и сейчас многим жертвуете, уезжаете из семьи, тратите на свою подготовку немало сил, да и денег тоже. Ради чего?

— Это такой философский вопрос-рассуждение, скажем так. На эту тему можно долго говорить. Если совсем коротко, жизнь-то — она длинная, а спорт короткий. Ближе к концу карьеры начинаешь очень хорошо это понимать. И появляется мысль: а не буду ли я потом, спустя десять или 20 лет, оборачиваться на свою спортивную жизнь и жалеть?

— О том, что чего-то не успели или не посчитали нужным сделать?

— Да. О том, что не успел, что не выступал, когда позволяли здоровье, возраст, возможности и тому подобное. Так что, если резюмировать, сейчас я, наверное, делаю всё правильно. Не хочу упускать это время. Хотя это всего лишь один пункт из списка.

— Когда мы разговаривали в Тюмени, вы признались, что в определённой степени чувствуете ответственность перед теми, кто придёт за вами. Потому и не спешите уйти из спорта.

— Это так.

— Как это коррелируется с утверждением, что все спортсмены высокого класса — закоренелые эгоисты?

— Я много спортсменов за свою жизнь всё-таки повидал. Есть такие, у кого эгоизм присутствует в полной мере, но так, чтобы все… Наверное, не соглашусь. Опять же, для меня важно понимать, что не будет ни грызть совесть за какие-то поступки, ни мучить мысль, что мог кому-то помочь своим примером и не сделал этого.

— В своё время Уле-Эйнар Бьорндален даже в очень преклонном для спорта возрасте постоянно пробовал, как бы максимально раздвинуть собственные границы. Практиковал разные методики, менял тренеров по стрельбе, изобретал что-то новое, пусть даже это не всегда приносило желаемый результат. Перед собой такую задачу не ставите?

— Я человек, который любит стабильность и определённость. Если, например, иду в кафе, всегда закажу то, что уже ел и мне понравилось. Вообще не люблю пробовать незнакомую еду, хотя ем всё, кроме молочных продуктов. Вот и в спорте так: люблю те тропинки, которые уже натоптал — в плане подготовки, в плане сборов. Знаю, что это работает, что уже давало результат. Желание попробовать в своей профессии что-то новое, согласен, должно иметь место, но в разумных пределах.

— Когда работаешь в команде, тренер предлагает какую-то систему подготовки и тем самым как бы берёт ответственность на себя. Вы сейчас сами отвечаете за собственный результат. Не боялись, что какой-то из привычных подходов к работе может не сработать?  Всё-таки пропустили сезон, да и моложе не становитесь.

— Нет, в этом плане опасений не было. Меня ж не надо пинать, как ребёнка в школе, что надо встать вовремя, сделать зарядку. Я полностью отдаю себе отчёт, что даст та или иная нагрузка, зачем нужна та же зарядка, та или иная тренировка. Правильно вы сказали: ответственность целиком и полностью лежит на мне. И раз уж я её на себя взвалил, естественно, буду пытаться выжимать из этого максимум. Из того, что задумал, что запланировал.

— Автономная подготовка — это ещё и соответствующая организация жизни и быта. Много необходимого приходится с собой возить?

— Сначала нужно было как минимум всё необходимое приобрести.

— Что, например?

— Например, аппаратуру для функциональной диагностики, аппарат ЭКГ, лимфодренажные штаны, выездную баню, кухню.

— И кто в вашей троице за повара? Бросаете жребий, чья очередь стоять у плиты?

— Этот вопрос вообще нас не напрягает. Тем более что сейчас стало гораздо проще: есть интернет, мультиварки. Рецепт посмотрел, кнопочку нажал — и всё готово через 40 минут. Иногда готовлю я, но ребята тоже умеют. И тоже никогда не откажутся что-нибудь соорудить.

— А кто читает кардиограммы?

— Я.

— Специально учились этому?

— Разобрался, скажем так. Я и раньше немножко умел читать ЭКГ, а в этом году уже обучался специально, консультировался с кардиологами.

— У вас ведь никогда не было проблем с сердцем?

— Нет. Но всё равно это один из показателей состояния организма. Так что лишний раз точно не помешает мониторинг сделать. Остальное из того, что приходится возить, это приборы восстановления.

— Даже боюсь спрашивать про оборудование для биохимии.

— Лактометр у меня свой. Была мысль прикупить какие-то биохимические мини-анализаторы, даже рассматривал подходящие варианты. Но это довольно дорогостоящие вещи, а более громоздкая аппаратура нам ни к чему. Поэтому пока обходимся. Ну а дальше видно будет.

— Весы тоже есть?

— Конечно, как же без них.

— В связи с чем вам пришла в голову мысль, что надо основательно похудеть, начиная сезон? 11 кг сбросили, если не ошибаюсь?

— Я же прекрасно знаю свой рабочий беговой вес, поэтому тут даже ничего не придумывал. Понимал, что надо бы немножко подскинуть. Слишком большая мышечная масса была после того, как пропустил сезон. Я вообще достаточно быстро набираю массу. Стоит зайти на пару месяцев в тренажёрный зал, моментально обрастаю мышцами. А это мешает бегать. Худеть сейчас стало, правда, сложнее, чем лет пять-семь назад, но тем не менее получилось.

— Тренировочная программа у вашей тройки общая или у каждого своя?

— Есть рыба, так называемый скелет, который мы составляем перед сезоном вместе с Дмитрием Шукаловичем. И уже от этого скелета мы можем плясать. И сам я, и ребята постоянно с Дмитрием на телефоне. Если что-то в тренировках надо поменять, это решается буквально за один звонок.

— В чём вы с Бабиковым и Поварницыным сильнее всего не совпадаете?

— В каких-то развивающих работах, в силовых. У нас разные мышечные структуры, разные сильные и слабые стороны.

— Горы переносите одинаково?

— Плюс-минус да, больших проблем нет с высокогорными мероприятиями. Разве что немножко разнятся понятия первой акклиматизационной волны, второй.

— Кстати, по поводу еды. Необходимость самостоятельно готовить как-то связана с тем, что качественно питаться в России, приезжая на соревнования, иногда бывает более проблемно, чем в Европе?

— Да нет. Просто когда знаешь, что сам продукты купил, сам приготовил, это та же самая ответственность за собственное самочувствие.

Есть и другой немаловажный момент: когда сводишь к минимуму посещение столовых, избегаешь повышенного скопления людей. Соответственно, вероятность подцепить какой-то вирус тоже сводится к минимуму. Мы это испытали не так давно, когда были на сборе в Тюмени. Там едва ли не все переболели ротавирусом, а нас, к счастью, эта беда обошла. Считаю это одним из пунктов нашей предусмотрительности.

— После спринтерской гонки в Раубичах вы сказали, что удивлены бронзе, поскольку подготовка к этапу сложилась не лучшим образом. Имели в виду ушиб руки, который получили, поскользнувшись на улице во время прогулки с собакой?

— Нет, тут в большей степени сказался сам факт, как я организовал межсборье. Не то чтобы неправильно, но… Скажем так, чем старше становишься, тем больше забот появляется почему-то. Особенно когда находишься дома. Мы с вами, собственно, об этом и говорили в самом начале: если действительно задаваться целью выйти на высокий результат, надо жертвовать временем. Использовать любой длительный перерыв между соревнованиями как полноценный тренировочный сбор. Если бы я так и сделал, сейчас, полагаю, мог бы выглядеть несколько иначе. Но время пока есть. Если морозы позволят, думаю, успею наверстать упущенное.

— И подойти во всеоружии к Спартакиаде сильнейших?

— Очень на это надеюсь. Не утверждаю, что смогу, но, во всяком случае, хочу постараться.

— Спринт в Раубичах, мне кажется, однозначно можно занести вам в плюс.

— Стрельбой. Только стрельбой. Ход однозначно не мой. Можно снимать большие секунды с каждого круга. Пасьют вроде неплохо сложился, но, если посмотреть на протокол гонки, очень качественно все отработали на рубеже, особенно первые 10—12 человек. Тот же Латыпов с отличными ногами, но с тремя промахами смог продвинуться наверх только на одно место. Это показатель того, что в гонке преследования надо было стрелять только на ноль. Я и сам допустил три ошибки. Отработав чисто, мог бы рассчитывать на любую медаль вплоть до золотой.

— В этом сезоне я разговаривала и с Эдуардом Латыповым, и с Антоном Смольским — они оба, не сговариваясь, сказали, что ориентируются друг на друга и главная мотивация — не дать выиграть оппоненту. Среди ваших нынешних соперников есть спортсмен, которого вы считаете более сильным раздражителем, чем остальных?

— Такого точно нет, однозначно. Всегда говорю, и это правда, что самый основной и грозный противник — это я сам. Если справлюсь с собой, всё остальное получится.

— Как вы определяете, в каких гонках вам следует стартовать, а в каких нет?

— Если вы про масс-старт в Раубичах, я его не бежал по нескольким причинам. Во-первых, понимал, что три гонки подряд вряд ли смогу отработать качественно. Даже если смогу, то потом пришлось бы потратить слишком много дней на восстановление. А хотелось всё-таки сделать полноценную тренировочную неделю в Чайковском.

— А во-вторых?

— Кто-то ведь должен был Бабикову на пристрелке помогать.

— А потом стоять с другими тренерами на бирже?

— Мы заранее договорились: всё, что надо будет, я сделаю. Потом сразу после гонки сажусь за руль и еду в Чайковский. 2 тыс. км всё-таки.

— Если вы собирались взять паузу для тренировок, получается, там тоже не выступаете?

— Это будет зависеть от многих факторов. Для начала там обещают морозы.

— Мороз — это серьёзная проблема?

— Для меня да. У меня отмороженные пальцы на ногах. С руками тоже был период, когда от холода трескалась кожа на костяшках пальцев, никакие перчатки не спасали, но сейчас удалось подобрать крем, которым я прямо очень доволен. Не думал, что мне так сильно может это помочь. А вот на ногах ногти слезали, совсем чёрные были.

Поэтому сейчас даже при нахождении на улице в -15 °C в ботинках у меня за 40 минут отмерзают ноги, какие бы меры предосторожности я ни принимал. Поэтому и бежал в Уфе одну из гонок в бахилах. И в Хантах в бахилах бежал. Знаю, что есть риск обморозить пальцы даже за совсем короткую гонку.

— В гонках преследования в Раубичах случились две форс-мажорные ситуации: у Петра Пащенко сломалось крепление винтовки, у Наташи Гербуловой — боёк. Подобные вещи в биатлоне можно предусмотреть?

— И да и нет. Я бы так сказал: единственный выход — постоянная ревизия.

— Или запасная винтовка?

— Запасная винтовка — это хорошо, но не всегда осуществимо. Например, знаю, что в Раубичи на Кубок Содружества приехали не все регионы. То есть не все смогли вывезти оружие. Любая поломка к тому же — это дело случая. Сколько раз такое происходило на том же Кубке мира! Поэтому винить спортсменов однозначно нет смысла. Другое дело, что любой такой инцидент — урок на будущее, напоминание, что стоит быть чуть-чуть предусмотрительнее в плане ревизии.

— Как вам, кстати, бегается в Раубичах?

— Смешно, конечно, прозвучит, но выступал я здесь впервые. Как-то не доводилось раньше соревноваться. Но как базу я очень Раубичи уважаю. Она действительно очень продуманна. Здесь совершенно шикарная роллерка, лыжероллерная трасса. Есть тир, тренажёрные залы, всё необходимое для восстановления, включая криосауны. И, что мне очень нравится, здесь сделана хорошая имитационная трасса, где можно проводить беговые тренировки. Отличные круги, для того чтобы побегать. Для велосипеда отличное расположение. Плюс достойное проживание, да и с питанием всегда стараются. Летом можно в озере искупаться даже, на рыбалку сходить.

— Вы рыбак?

— Более чем. Раньше и зимой рыбачил, но сейчас давно нет.

— Если вспомнить три победы в Раубичах Антона Смольского, домашняя база, получается, даёт солидное преимущество?

— Результат — это всегда целый комплекс мероприятий. Но своя база такого класса — это отличное подспорье. Особенно между сборами. Не знаю, честно говоря, живёт Смольский в Минске или где-нибудь рядом, но он может в любой момент сесть в машину, приехать, заселиться к себе в комнату, если есть такая необходимость, пойти тренироваться без каких бы то ни было специальных оформлений и разрешений. Точно так же, как любой другой спортсмен белорусской команды. Это классно — иметь такую возможность. То же самое скажу про наших российских спортсменов.

— В прежние годы ваш основной спонсор, компания «Технониколь», и её руководитель Сергей Колесников финансировали только вашу подготовку. Сейчас, получается, спонсорские деньги расходуются на троих?

— Нет, это не так. Понятно, что автомобилем, который в своё время был мне предоставлен компанией, мы в какие-то периоды пользуемся вместе. Но практически всё лето я откатал полностью за свой счёт, оплачивая проживание, питание, топливо, какие-то парковки и тому подобное. Опять-таки подчеркну, что это ни в коей степени не попытка пожаловаться или кого-то обвинить, что мне денег не дают. Это мой собственный выбор. Я куда-то еду, потому что это надо мне, то есть трачу деньги прежде всего на себя. И дополнительно помогаю ребятам, если могу это сделать.

— А вы вообще легко расстаётесь с деньгами? Бывает их жалко?

— Бывает, конечно. Однозначно бывает.

— Самая бессмысленная покупка в вашей жизни?

— Тут сейчас придётся брать лист бумаги формата А4 минимум и начинать выписывать по пунктам.

— Удивили, вообще-то. Со стороны производите впечатление такого солидного человека, который ничего непродуманного не покупает в принципе.

— Естественно, я стараюсь продумывать, всегда пользуюсь поговоркой «семь раз отмерь — один раз отрежь». Но предусмотреть абсолютно всё не получается.

— Чемпион мира по плаванию Климент Колесников как-то рассказывал, как купил безумно навороченный велосипед с мотором, о котором очень долго мечтал, съездил на нём один раз на тренировку и обратно, а потом началась зима…

— Я люблю горные лыжи. Вот прямо очень люблю. Моя сестра работает в Саратове в одном из спортивных магазинов, и вот буквально за неделю до Нового года я ей пишу: «Очень хочу купить себе ботинки для сноуборда — поможешь выбрать?» Сначала хотел вообще полный комплект приобрести, но потом подумал: ладно, пусть пока только ботинки будут.

Короче, деньги сестре перевёл, она написала, что всё купила. Я два дня с этой мыслью жил, обмозговал полностью перспективу в ближайшее время эти ботинки надеть и снова пишу сестре: «Тань, придётся, наверное, сдать ботинки обратно. Потому что зачем они мне нужны?» На этом и закончилось моё катание на сноуборде.