«Двойная изоляция»: директор «Новогорска» о работе базы сборной в условиях пандемии

«Режим изоляции никаких тренировок не предусматривает»

— Прежде всего поясните, каков ваш нынешний статус? Вы находитесь в добровольной изоляции на базе или отправлены домой?

— Нахожусь дома, но с удалённым доступом к руководству.

— В связи с тем, что база почти полностью закрыта, как много вопросов вам приходится ежедневно решать?

— Очень много. Во-первых, нам не так давно передали часть национального аэроклуба — аэродром «Борки».

— С какой целью?

— Для того чтобы мы создали там центр подготовки авиационных видов спорта. Уже разработана концепция, которая была представлена ещё предыдущему министру спорта Павлу Колобкову, да и нынешний министр Олег Матыцин уже её изучил. Мой первый заместитель побывал там, всё посмотрел. Нам выделены деньги на содержание этой базы, сейчас идёт работа над тем, чтобы в установленном порядке всё зарегистрировать и согласовать. И вот эта процедура создания обособленного спортивного подразделения идёт полным ходом.

— Чем ещё вам приходится заниматься?

— Нам передали часть спартаковской базы в Тушине, и мы сейчас готовим её к сдаче в аренду. Что касается самой базы в Новогорске, там на сегодняшний день остаётся 51 спортсмен — это вся художественная гимнастика плюс 12 человек обслуживающего персонала. Все они находятся в двойной изоляции, продукты в корпус завозятся раз в неделю. Пока девочки не тренируются, но мы рассчитываем, что в перспективе тренировки будут возобновлены: у всех спортсменок и наставников уже дважды брали анализы на коронавирус, не зафиксировано ни одного положительного.

— Анализы выявили наличие заболевания только у главного тренера сборной по спортивной гимнастике Андрея Родионенко и медалиста юношеской Олимпиады Сергея Найдина?

— Да, в связи с чем и женская, и мужская сборные с нашей базы сразу съехали. Как и команда по синхронному плаванию. Интересно, что почти сразу у Родионенко были взяты ещё два теста, и они оказались отрицательными. Найдин же лежал в отдельном боксе в больнице Солнечногорска. Пока он там лечился, мы каждый день отправляли в больницу продукты — всё вкуснее, чем на больничной еде сидеть. После выписки мы его забрали, отвезли в аэропорт и отправили домой — в Барнаул.

— Как вообще могло случиться, что вы приняли на базе сразу две новые сборные, предварительно их не обследовав?

— Мы планировали провести поголовную проверку сразу по приезде спортсменов на базу. Но потом началось... Самыми дисциплинированными оказались синхронистки: обещали появиться в 18:00 в пятницу — и пришли минута в минуту. Гимнасты подъехали чуть позже. Часть молодёжной сборной по художественной гимнастике заехала не в пятницу, как было условлено, а в воскресенье к вечеру. Когда мы поняли, что собрать всех одновременно у нас не получается, договорились с начальником управления спортивной медицины ФМБА Татьяной Пушкиной, что соберём всех в Новогорске в понедельник и сделаем тесты. Вот так всё и получилось. Во вторник стало известно, что два теста дали положительный результат, и всех, кроме гимнасток-«художниц», пришлось отправить по домам.

— С чем было связано решение оставить всю художественную гимнастику в Новогорске? Спортсменкам оказалось некуда ехать?

— Вопрос не ко мне. Это было решение Ирины Винер-Усмановой, на котором она настояла. Она же договорилась обо всём с вышестоящим руководством.

— Тогда непонятно, с чем связано прекращение тренировок. Неужели в этом есть какая-то опасность, если в отношении спортсменок и тренеров действует режим двойной изоляции?

— Мне как директору базы Роспотребнадзор прислал персональное предписание на этот счёт, и я обязан его выполнять, поскольку режим изоляции никаких тренировок не предусматривает. Сегодня мы в очередной раз планируем обработать залы, возможно, в скором времени будут приняты другие решения. Но пока всё обстоит так.

— Если бы не две положительные пробы у представителей спортивной гимнастики, в Новогорске сейчас могли бы находиться и другие сборные?

— Конечно. Нами уже были обеспечены абсолютно все условия, чтобы люди могли находиться на базе. При этом предполагалось, что гимнастов мы станем ежедневно отправлять на своём транспорте на их постоянную базу «Озеро Круглое», а синхронистки будут тренироваться в Новогорске. Просто, когда пришли результаты положительных анализов, все очень сильно испугались.

— К вам в «Новогорск» ещё ведь и фигуристы просились?

— Нет. У меня в конце марта был телефонный разговор с представителем Федерации фигурного катания на коньках России (ФФККР), в котором мы обсуждали возможность разместить на базе 30 человек и предоставить им лёд. Я сразу дал согласие, поскольку для нас это не проблема, как понимаете. Но потом всё сложилось так, что всего этого не понадобилось.

«Уговаривали людей остаться на базе»

— Вы в своё время работали ликвидатором последствий чернобыльской аварии.

— И даже получил за это орден «Знак Почёта».

— Хоть в чём-то нынешняя ситуация напоминает ту?

— Ну что вы, конечно нет! Чернобыль был везде. Даже в 30-километровой зоне люди точно знали: вышел на улицу — уже определённую дозу радиации поймал. Потому и сроки были предельно жёсткими: находиться в зоне катастрофы более двух месяцев никто не имел права. Всем было понятно, почему: опасность заражения не просто существовала, но была очень наглядна и реальна. Приехал на станцию, прошёл сто метров в шапке, на выходе шапку на счётчик Гейгера положил, а он как затрещит... Радиация — страшная вещь.

— Какими последствиями для спорта высших достижений может обернуться, на ваш взгляд, нынешняя ситуация с коронавирусом?

— Людям, которые далеки от спорта, я бы объяснил это так: если человек способен подтянуться на перекладине 10 раз, но не будет упражняться в этом всего одну неделю, то по истечении этого времени 10 раз он уже не подтянется. На высоком уровне достижений всё намного критичнее. Значение порой имеет каждая тренировка.

— Потому и странно, что гимнастки-«художницы» сидят у вас на базе, не имея возможности приходить в зал.

— Места, где можно двигаться, у девчонок достаточно — они живут в очень просторных и комфортабельных номерах. И повторю: мне кажется, что решение о запрете на тренировки будет в ближайшее время пересмотрено. Возможно даже, что это произойдёт сегодня-завтра.

— А если к вам на базу после получения такого разрешения снова попросятся те же синхронистки?

— Сейчас всё будет сложнее. Когда мы уговаривали людей остаться на самоизоляцию у нас на базе, было непросто утрясти связанные с этим формальности, но мы всё решили и со всеми договорились. Сейчас же приезд дополнительных команд потребует открытия на базе ещё одной столовой, которая временно законсервирована, нужно будет вызывать дополнительных поваров, официанток, договариваться с ними насчёт добровольной изоляции на базе...

— Кстати, с теми, кто обслуживает базу сейчас, проблемы психологического или иного порядка у вас не возникали?

— Нет. Мы сразу договорились с сотрудниками, как будет производиться оплата, и платим людям за работу значительно больше за счёт различного рода премиальных. Подобрали людей, не отягощённых семейными обстоятельствами. Иначе говоря, тех, кто способен долгое время находиться в отрыве от дома. Плюс строжайшим образом следили за соблюдением возрастного ценза. В целом могу сказать, что дисциплина среди сотрудников невероятно высока, и это меня очень радует.

— Насколько велик, по вашим ощущениям, экономический удар, который может быть нанесён «Новогорску»?

— Всё это станет понятно позже. Пока государство нас финансирует в рамках того плана по выполнению госзадания, который был утверждён на начало года. В частности, на II квартал мы получили полную сумму денег. Как только вся эта карантинная ситуация закончится, базу, думаю, заполнят под завязку, поскольку всем нужно будет где-то тренироваться, а возможность поехать с этими целями за границу может оказаться закрытой как минимум до конца года. Так что у меня есть основания полагать, что госзадание будет выполнено нами к концу года в полном объёме.

— Какими вам представляются ориентировочные сроки возобновления работы на базе?

— Думаю, с 1 июня всё войдёт в прежнюю колею. Но это исключительно мои ощущения.

— Сами вы сидите дома по причине возраста?

— Я попадаю под двойной запрет, поскольку страдаю диабетом. Но дома хорошо. Я много гуляю, через день топлю баню, переговариваюсь через забор с соседом — Дмитрием Губерниевым. Под рукой телефон, компьютер. Я даже собрал тренажёр, который два года пылился где-то в чулане. Теперь по несколько раз в день на нём занимаюсь — понял, что одной зарядки мне уже не хватает. В бильярд играю опять же.

— С кем?

— С собой. Увлекательное оказалось занятие...